.
Вы можете обмануть смерть, как и бессонницу, тем, что ее игнорируете, лишь при условии, что обман не является конечной целью. Вспомните последние кадры «Будучи там» с Питером Селлерсом – фильма, который воплощает понятие состояний, являющихся по сути своей побочными продуктами. Главный герой попадает на самый верх именно потому, что он просто пребывает, а не делает что-то особенное. Его успех в политике вызван не талантом, а тем, что она его совершенно не интересует. В финальной сцене он в буквальном смысле идет по воде, с сомнамбулической уверенностью выбирая тот самый подводный выступ, который благополучно выведет его в безопасное место, словно солдат, который переходит минное поле благодаря чистой беззаботности, тогда как более осторожный подступ мог бы его погубить. Ирония в том, что герой Селлерса добивается успеха, поскольку его новые друзья верят, будто он совершенно лишен тех сомнений в себе, которые их терзают, тогда как на самом деле он никогда не заходил так далеко; он цис, а они считают его трансом. Они считают, что он реализовал искомый синтез в-себе и для-себя, в то время как он – чистое бесчувственное в-себе.
Вера, как и смелость, может быть инструментально полезной и тем не менее недостижимой для инструментальной рациональности. Понятие веры предполагает, что верить во что-то значит верить в то, во что верят по какой-то причине, а не просто потому, что такая вера полезна[120]. Вера оправдывается своими предками, а не своими потомками[121]. Как обсуждается далее в IV.4, часто бывает, что необходимым условием достижения малого становится ошибочная вера в то, что будет достигнуто многое, но это не может служить причиной для чрезмерной самоуверенности. Вытягивание себя самого за волосы работает только тогда, когда взгляд человека обращен в другую сторону. Конечно, можно имитировать веру, если полезна не она сама, а вера других людей в то, что она у вас есть, но я не думаю, что так можно обмануть себя самого.
Различие щепетильности и добродетели соответствует различию между этикой, связанной правилами, и этикой, ставящей себя выше правил. Эйнсли замечает, что «теологи уже давно знали об опасностях „щепетильности“, попытки управлять собой целиком при помощи правил <…> Левингер поставила сознательность („интернализацию правил“) очень высоко в своей последовательности развития эго, но все же ниже „автономного“ состояния, отличающегося „терпимостью к двусмысленности“»
