Замедлившись, он остановился:
– Ты не посмеешь, мухлевщица.
– Даже не сомневайся. – Слова вышли неразборчивыми, и я сильнее надавила зубами на его кожу. Зря я затеяла эту игру, мое сердце заколотилось как ненормальное от ощущения его соленой кожи под моими губами.
– Чарльз, – предупредил он низким голосом.
Я засмеялась:
– Тебе просто нужно отпустить мои ноги.
Он отпустил, я все равно одарила его игривым укусом и спрыгнула на землю, собираясь припустить за мячом, но Брейден сразу же схватил меня и притянул к себе:
– Ты негодница.
Я захихикала:
– Признай поражение.
Я сделала ему подножку. Он пошатнулся, но не отпустил меня, как я рассчитывала, и мы оба рухнули на землю. Брейден перекатился и подмял меня под себя:
– Ты не должна была сбить меня так легко. Ты поразительно сильная, знаешь это? Это потрясающе.
Я застыла, все мое тело пылало огнем. Сдвинься я хоть на дюйм, и пламя от его прикосновений сожжет меня дотла.
– Что случилось? – вдруг серьезно спросил он. – Я сделал тебе больно?
– Нет, просто отпусти меня.
Сначала он выглядел озадаченным, а затем его губы медленно растянулись в улыбке.
– Зачем?
– Ты выиграл. Только отпусти меня.
– Я выиграл? Ты просто сдалась? Разве ты когда-нибудь сдавалась?
– Да. Ты победил. Брейден. Пожалуйста. – Мне не хватало воздуха, и мой голос звучал глухо.
– Но я должен тебе один укус. – Он опустил голову к моей шее, и мое сердце заколотилось о ребра. – Восстановим справедливость.
Да, это было определение пытки. Если бы он знал, что он со мной делает, сразу бы остановился.
Его зубы слегка коснулись моей кожи, а дыхание опалило шею. Мои пальцы вцепились в его плечи.
– Просто сделай это, – выдохнула я.
У него вырвался тихий рваный смешок, а затем он прикусил мою кожу. Я едва сдержала стон в горле, но не смогла не закрыть глаза.
Он поднял голову:
– Мне нужно тебе кое-что сказать.
Мои глаза распахнулись навстречу его взгляду.
Я тут же пришла в себя. Он хотел рассказать мне про маму. Значит, он все-таки не знал, что мне уже все известно. Интересно, было бы лучше, если бы Брейден рассказал мне это у забора той ночью? Было бы не так губительно? Скорее всего, нет. Как бы то ни было, этого я уже не узнаю, и мне действительно не хотелось об этом говорить.
– Я уже знаю.
– Знаешь?
– Да. Папа рассказал мне.
– Твой папа?
– Да.
– Гейдж, – прорычал он, а затем перекатился на спину, наконец освободив меня. – Он хочет меня убить?
Без него моему телу стало холодно.
– Нет. С чего бы? Это не твоя вина.
