— Ты популярен, молодой человек, — тихо прошептал знакомый голос, — я думала, что ты пришёл ради встречи со мной, спешила. И разочаровалась.
В голосе почувствовалась улыбка.
— Смотрю, нашёл себе хорошую защиту?
В свисающих над площадкой ветвях дерева сверкнул двумя изумрудами знакомый взгляд.
— Какая послушная, воспитанная, — голос переместился на другую сторону, а холодная щека потёрлась о мою, — я всё сильнее желаю заполучить тебя. Целиком и полностью.
Она сегодня неожиданно разговорчива и впервые говорит прямо.
— Только для этого придётся познать смерть, — её пальчик коснулся моего горла, а в ветвях дерева затанцевали тени.
Нет, я ошибся, в очередной раз, видимо, начнёт говорить загадками.
— Занятно, что ты потеряешь со смертью? — в голосе послышался интерес.
— Почему я должен что-то потерять? — заинтересовался я, слегка повернув голову и почти прикоснувшись к её чувственным губам своими.
— Нет исключений.
— Даже ты?
— Даже я что-то потеряла, правда, уже и не помню что.
Кажется, я знаю что. Тепло.
— Занятно, что ты потеряешь снова умерев? И что ты потерял впервые?
Возможно имя. Только крайне интересно, откуда она обо мне знает.
— Ты един и противоположен, — ответила она на незаданный вопрос, — тьма, — её рука коснулась правой стороны моей груди, — злоба и отчаяние, равнодушие, тепло и грусть, — тонкая ладонь скользнула влево, — мне интересно.
Да кто же ты такая?
— Жизнь, — шепнули мне в другое ухо, — даёт ответы… не на все вопросы.
Хоть бы что-то сказала прямо! Ну же, прочитай и эту мысль!
— Зачем читать мысли? Все вопросы очевидны, для тех, кто слышал их сотни раз.
— Ну да, ты только что призналась в глубокой старости?
Приятный грудной смех раздался уже с другой стороны. Острые зубки ласково куснули за мочку. Эта женщина знает, что делает, я едва удержал забушевавшие гормоны под контролем. Правда, было бы ещё приятнее, если бы она не была такой холодной. В прямом смысле.
— Будь осторожен, — резко сменила тему она, — обременённые идеализированными воспоминаниями девушки могут доставить тебе неприятности. Хотя, может и приятности…
Неожиданно приятная тяжесть исчезла с моей спины к некоторому разочарованию, а над ухом, столь же неожиданно, свистнул клинок. Вновь сверкнула в темноте сталь, разрубив цепь соседних качелей, словно трухлявую верёвку, и рядом застыла маленькая, закутанная в тёплую тёмную курточку девочка, удерживающая обеими руками слишком большой для неё меч.
— Это кийекицуки га
