— А вы интересный человек, — наконец произнесла она.
— А вы… — Он задохнулся от этих слов, показавшихся ему полными тайного смысла, и вдруг выпалил: — А вы — просто красавица, не знаю, говорил ли вам кто-нибудь об этом…
— Говорил, — сказала она и снова улыбнулась.
— Говорил? — Ему не понравилось, что она упомянула это в единственном числе. Было бы очень странно, чтобы у такой красивой женщины не имелось если уж не мужа, то очень близкого человека. Хотя у красивых-то зачастую и бывают несчастливые судьбы.
— Говорил! — с вызовом повторила Саския, и засмеялась, и качнулась к нему мягким плечом. И, словно старого знакомого, похлопала горячей ладошкой его по колену. И он поймал эту ладошку, удержал, непривычно задыхаясь от мягкости ее ладошки, от близости.
— Ну, всё! — с деланным испугом воскликнул он.
Она засмеялась и, высвободив руку, снова похлопала его по колену.
— Ты совсем такой же, — сказала загадочно. И задумалась, погрустнев, и наклонилась к нему: — Приезжай к нам, хорошо?
Александр не сразу понял, о чем она говорит, заметил вдруг, что она с ним на «ты», и обрадовался.
— Хорошо бы!..
— Приезжай, тебе будет интересно.
— Не сомневаюсь. Только ведь это… не в Кострому съездить.
— Я знаю. Но ты приезжай. Мы пришлем тебе приглашение.
Она так и не сказала: хочу видеть, я приглашаю, или, на худой конец, мне было бы интересно. Ничего от себя лично, ничего. Но в тот момент это казалось ему малостью, которой не следует придавать значения.
Задумался он позднее, когда они уже уехали в свою Западную Германию и увезли его клятвенное обещание приехать.
Обещать было легко. Говорится же: звезду с неба пообещать легче, чем пятерку в долг. Он уж забывать начал приезжих немок, когда из Западной Германии пришло приглашение, форменное, напечатанное на немецком и русском языках, с подписями и печатями магистрата города Ольденбурга, странными чужими печатями, на которых вместо герба — изображение какого-то замка.
— Неужто поедешь? — забеспокоилась жена. — Чего ты там не видел?
Он и сам не знал, зачем ему ехать, но приглашение лежало на столе, звало. И он пошел в райотдел милиции, все более уверяясь в необходимости ехать, с радостью ощущая, что тонкое нежное звучание в душе, возникавшее при воспоминаниях о Саскии, не забылось, все волнует его.
Приглашение было от Луизы Кнауэр и ее мужа Ульриха. Возраст в приглашении не указывался, и первый же лейтенант, к которому он обратился в райотделе милиции, посмотрел на него с игривым любопытством и спросил, кем она, то есть Луиза Кнауэр, ему приходится? Когда узнал, что никем, снова посмотрел, но уже не игриво, а осуждающе.
