Виконт и виконтесса, видя тщетность своих усилий, скоро оставили попытки развлечь его. К тому же, несмотря на все старания, они, казалось, испытывали стеснение, вредившее откровенности беседы. Часто во время разговора они поглядывали на отца, чтобы увериться в его одобрении. Правда, Вернейль был слишком поглощен своими мыслями, чтоб заметить эти подробности. Но следствием этого была какая-то общая неловкость.
Вскоре Арман осведомился, прибыл ли из Розенталя камердинер с его вещами, и, получив утвердительный ответ, попросил позволения удалиться. Граф встал.
— Я велел приготовить вам ту комнату, которую вы занимали раньше, — сказал он с напускной веселостью, взяв свечу из руки слуги. — Но помня не совсем дружеское расставание наше, я сам провожу вас туда… Это будет, если хотите, вам вознаграждением…
Арман поклонился и, простившись с виконтом и виконтессою, молча последовал за стариком.
Комната была точь-в-точь такой же, какой он оставил ее: та же мебель, та же простота.
— Дорогой полковник, — сказал граф, садясь рядом с Арманом, который в изнеможении бросился в кресло, — я понимаю, что сейчас вы нуждаетесь в уединении… Однако прежде чем покинуть вас, должен сказать, что знаю цель вашего путешествия и согласен исполнить ваше желание.
Вернейль вздрогнул.
— Как! — воскликнул он. — Вы знаете? — И продолжал, заставив себя улыбнуться. — Я все еще не могу свыкнуться с мыслью, что составляющее секрет в Париже известно в Потерянной Долине… Однако признаюсь, граф, что, зная вашу любовь к уединению и отвращение к свету, такая снисходительность с вашей стороны удивляет меня. Вы даже не подозреваете, какую жертву я имел намерение требовать от моего опекуна… Но теперь я не хочу больше и думать о личных интересах, приведших меня сюда.
— Так я подумаю о них за вас, и если в самом деле знаменитое имя, которое я ношу, может освятить ваш союз, я провожу вас в Париж, покажусь при дворе с сыном и невесткой. Наследница старинного рода де Санси — превосходная партия, я знал ее семейство и горжусь за вас подобным союзом. Притом девушка, говорят, очаровательна, может быть, вы уже и любите ее?
Арман потряс головой.
— Я никогда не видел ее, — произнес он.
— Но по крайней мере вы знаете, что она богата и что наградой за вашу покорность будет милость императора. Неблагоразумно сожалеть о юношеских привязанностях, и женщина, наделенная такими преимуществами, как мадемуазель де Санси, легко должна вознаградить…
