— Вот это хорошо сказано! Благодарю тебя, Арман. Да, да, ты добрый малый, ты точно пятьсот фунтов снял у меня с плеч… Но как же ты собираешься отыскать этого графа Рансея?
— Меня уверяли, что в Розентале могут указать мне его жилище. Мы остановимся в трактире. Там, без сомнения, знают о нем.
В эту минуту они въехали в деревню, и жители, привлеченные хлопаньем бича, сбежались посмотреть на экипаж. Проезжая мимо прежнего жилища пастора, Раво заметил, что дом отстроен заново, и сердце капитана болезненно сжалось.
— Я не вижу Клодины, — произнес он, волнуемый мрачными предчувствиями.
В это время полковник рассматривал пышный мраморный монумент, возвышавшийся среди смиренных деревянных крестов на кладбище.
— Бедный Лизандр! — прошептал он, подняв глаза к небу.
Через несколько минут карета остановилась перед трактиром «Три аиста» в центре деревни. На шум тотчас прибежали трактирщик и его жена, маленькая толстая женщина с грудным ребенком на руках, между тем как трое других, постарше, теребили ее за передник. Кругом теснились праздные любопытные и множество ребятишек.
Трактирщик, краснощекий, курносый мужчина довольно плотного сложения, от которого исходил весьма сильный острый запах, потому что с должностью трактирщика он соединял еще должность сырного торговца, неловко снял шляпу, а его жена низко присела. Когда приезжие, торопясь избавиться от любопытных глаз, вошли в дом, Раво, взглянув в лицо трактирщицы, побледнел.
— Тысяча чертей! — пробормотал он. — Это… это верно или сестра или родственница моей милой Клодины Пенофер!
Полковник Вернейль, не заметив волнения своего товарища, поспешил спросить себе комнату. Трактирщик проводил его в самый лучший номер, находившийся на втором этаже, между тем как Раво остался с хозяйкой внизу.
— Давно ты поселился в этой деревне, любезный друг? — спросил Арман, опускаясь в кресло.
— Лет около шести будет, — ответил хозяин, коверкая французские слова. — Да, я женился, не прошло и года после кровавого сражения, когда Розенталь был почти разорен французами.
— Немцы тоже участвовали в этом разрушении, — чуть заметно улыбнулся Вернейль. — Но если так, то ты должен знать многих здешних жителей?
— Всех, сударь! Всех, от мала до велика, на несколько миль кругом… Самые знатные путешественники останавливаются у меня, и зажиточные буржуа часто собираются здесь отведать моих французских вин. Кроме того, я торгую сыром и имею сношения со всеми владельцами, фермерами и со всеми соседними мызницами.
