– Наш Роберт цветёт, просто цветёт. – Он широко улыбнулся. – Как видно, кухня бургомистра идёт ему на пользу. Я думал, что печаль его сожрёт. – Он помрачнел и покачал головой. – А здесь будто наоборот... Что ж, возможно это всё хорошее питание. Хотя, – он почесал подбородок, – их кухарка отменно готовила... Ну, тогда я уже не знаю...
– Твой кузен высказал предположение, что Бог хочет, чтобы он был казнён полным сил и в сознании пережил каждую секунду своих мучений.
– Да? Ну да. Да. Это кажется разумным объяснением, не находишь?
– Думаю, да. А теперь позволь...
На этот раз я вырвался из его руки, а когда он попытался протестовать, сделал серьёзное выражение лица.
– Вечерняя молитва. Прости, но я никогда не пропускаю эту возможность поблагодарить Господа за ещё один прожитый день и вознести моления, чтобы следующий был не хуже того, который только что прошёл.
Оттон прищурился, видимо, пытаясь вникнуть в суть услышанного предложения.
– Ты со мной не выпьешь? – Он насторожился и долго смотрел на меня с искривлённым лицом и надутыми губами. – Ну хорошо, помолись и возвращайся, – решил он наконец.
– Конечно, Оттон. Не премину.
Я с облегчением избавился от общества моего надоедливого дружка и понял, что меня ждёт отнюдь не ночной отдых, а наоборот: короткая прогулка. С определённого времени я питал некоторые подозрения, которые только подкрепили замечания Оттона, касающиеся цветущего здоровья Роберта Пляйса.
* * *
Ворота не были заперты на ключ, поэтому я толкнул створку и вошёл на двор. Я постучал кулаком в дверь дома. Один раз, второй и третий.
– Кто там? – Услышал я голос Маргариты. Холодный и спокойный.
– Инквизитор, – рявкнул я. – Впусти меня, девочка.
Щёлкнули запоры, и дверь приоткрылась. На пороге я увидел серебряноволосую девушку, держащую в руке подсвечник. Она была одета в длинную, доходящую до пят ночную рубашку, материю которой, особенно освещённую тусклым светом свечи, можно было назвать совершенно непрозрачной.
– Я знала, что вы придёте, – сказала Маргарита бесцветным тоном. Я окинул девушку взглядом.
– Разве?
Поскольку она всё ещё даже не двинулась с места, я оттолкнул её нетерпеливым жестом, хотя и достаточно мягко, чтобы не причинить ей вреда или не напугать.
– Не надо, – прошептала она. – Не надо насилия... Я сама...
Сперва я не понял, что она имеет в виду. Наконец догадался, и только махнул рукой.
– Ты слишком себе льстишь, девочка. – Я рассмеялся. – Покажи мне покои своей госпожи.
