– Зигфрид! – Затянул высоким голосом Райсберг. – Слушай что я говорю, меч Господень! Скажи братьям, чтобы они выполнили распоряжения мастера инквизитора, поскольку я настоятельно им это советую как адвокат вашей семьи.
– И выполнили незамедлительно, – добавил я.
– Незамедлительно! – Выкрикнул он, тряся головой. – С вашего позволения, мастер инквизитор, я сам пойду и за всем прослежу, чтобы у вас не возникло никаких затруднений.
– Я буду вам весьма признателен, господин Райсберг. Кроме того, будьте также любезны, проследите, чтобы эти... – я уставился тяжёлым взглядом на брата Эсмеральды, – захватчики не вынесли из дома ничего, что им не принадлежит.
Мужчина, называемый Зигфридом, снова покраснел, но я был уверен, что не от стыда за то, что его поймали на краже, а от злости, что эта кража не удалась. Он бросил испепеляющий взгляд, правда, не на меня, а на адвоката, после чего исчез за телегой.
Конечно, я не мог ждать стоя у ворот, пока всё будет благополучно сделано. Ну что это было бы за зрелище для черни, если бы они увидели инквизитора, ожидающего у дверей, словно какой-нибудь сторож или мальчик на побегушках. Конечно, речь здесь шла не о моей гордости или удобстве, ибо сердце моё было настолько смиренным, что, если бы это было необходимо, я мог бы даже сидеть под лестницей и позволять выливать на меня помои. Но я носил официальный костюм служителя Святого Официума, и это возлагало на меня особую заботу о добром имени представляемого мною учреждения. Поэтому я проскользнул между конской мордой и стеной и вошёл на вымощенный двор. Из дома долетал шум разгневанных голосов, но снаружи я никого не заметил. Я взглянул на воз, до краёв нагруженный коробками и ящиками. Видно, братья Эсмеральды решили заняться имуществом зятя с завидным вниманием и заботой. Затем я сел на скамейку в саду и с низко висящей ветви сорвал себе крупную грушу. Она пахла просто упоительно, но когда я вгрызся в её мякоть, тут же сплюнул и отбросил плод. Ибо груша оказалась мучнистой и безвкусной. Именно такой, как жизнь человека без Бога, подумал я и мысленно вздохнул.
– Не понравились наши груши? – Услышал я за спиной.
Я не вставая обернулся, и увидел стройную бледную деву с такими светлыми волосами, как будто они были сделаны из высушенных лунных лучей. У неё были белые руки с длинными пальцами. Кем была эта девушка? Женой одного из воров? Вряд ли. Тогда она не использовала бы формулировку «наши груши». Значит, она должна была жить здесь с Робертом и Эсмеральдой Пляйс, а раз так, её определённо звали Маргарита. Честно говоря, я ожидал, что служанка Эсмеральды будет разбитной румяной девушкой с широкими бёдрами и красными руками. Между тем, эта дева выглядела как призрак, сотканный из света и бабьего лета. Что отнюдь не означало, что она не была по-своему привлекательна, и даже, рискну сказать: красива.
