– Куда вы меня привели? – Лицо медика скривилось от неизмеримого отвращения. – Ведь здесь живут худшие отбросы, здесь...
– Мы бедные, но честные! – Гаркнула за моей спиной возмущённая Грольшиха.
Мужчина, который уже вообще забыл о существовании женщины, аж подскочил от испуга, и, признаюсь, у меня тоже нервно дёрнулась бровь, когда я услышал этот визгливый голос.
– Вот видите? Бедные, но честные. – Я хлопнул медика по плечу. – Ну, идём, идём...
Когда мы открыли дверь, ведущую в комнату роженицы, женщина уже не кричала, а только хрипло стонала. Я не ожидал, что она будет настолько молода (ей было не более четырнадцати лет), а длительное страдание сделало её бледное лицо почти прозрачным. Рядом с тюфяком, на котором она лежала, притулилась какая-то сгорбленная старушка. Я посмотрел в её затуманенные алкоголем глаза и приказал Грольшихе выставить старуху за порог.
Девушка смотрела на нас полным скорби взглядом, в котором не было не только надежды, но даже интереса. Как видно, боль, усталость и чувство безнадёжности уже оставили на ней свой отпечаток.
Медик снял с роженицы одеяло, которым она была накрыта, ощупал ей в живот (как мне показалось, не особо стараясь аккуратничать), и выругался.
– Вы упросили меня в последнюю минуту, – буркнул он. – Ещё час-два без помощи, и она умрёт.
Я оставил без комментариев тот факт, что и речи не шло ни о каком упрашивании, поскольку момент не казался мне подходящим, чтобы спорить с врачом о значении конкретных слов.
– А вы знаете, что делать? – Только и спросил я.
– Хороший медик всегда знает, что делать, – ответил он надменным тоном. – Это неблагодарные пациенты иногда умирают, не ценя наших усилий.
И снова я позволил себе не комментировать это нахальное заявление. Я всегда знал, что врачи относятся к весьма закрытому цеху, и это кружило им головы намного быстрее, чем другим людям. От этой болезни было одно хорошее средство, и называлось оно кнут. Но не всегда можно было его применить.
– Поскольку вы инквизитор, вы, вероятно, имеете некое представление о функционировании человеческого организма, – заметил он, когда приказал Грольшихе принести ведро горячей воды.
– Некоторое, – скромно признался я, хотя обучение в преславной Академии Инквизиториума давало мне право использовать гораздо более сильные термины.
– Очень хорошо. Вы будете ассистировать мне во время операции, поскольку дело обещает быть сложным.
– Да вы с ума сошли. – Я пожал плечами.
