— И я это слышал несколько дней назад, — пробормотал второй. — Но я думал, выдумки. Откуда на Лортахе быть нашей женщине? Их никогда там не бывало.
— И я, — поддержали еще несколько голосов.
— Говорили еще, — продолжал первый, — что Отец потребовал ее себе в жертву. Вдруг жертва уже свершилась и это помогло? Мы ведь не все, что сказано в предсказании, понимаем. Вдруг не все зависит от нас? Да и что мы можем сделать теперь, когда мы отрезаны здесь от мира, от наших людей, и один за другим умираем от проклятия? Есть ли смысл бороться дальше?
— А есть смысл сдаваться? — вмешался Оливер Брин, поднимаясь. — Даже если нет нужды в устранении правителей, в чем, как правильно обратил наше внимание Данзан Оюнович, нет никакой уверенности, то как вернется Жрец, если им удастся закрыть все порталы?
— Но что мы можем? — повторил его собеседник. — Снова убивать? Или ждать? Пока большинство из нас не будет уничтожено проклятьем?
— Ждать, — кивнул Брин. — Хотя бы несколько дней. Мы видим сны и ощущаем в них движение нашего праотца: подождем, посмотрим, что происходит с ним, и, возможно, сможем принять правильное решение.
Девятое апреля по времени Туры, Нижний мир, Алина
После переноса из долины Источника принцессе понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя: голова казалась пустой, мышцы в руках, ногах и крыльях были похожи на кисель и никак не хотели работать. Алина несколько раз пыталась встать и снова падала набок, на мхи, чувствуя, как вжимается в бок объемистая сумка, и жмурилась от утреннего солнца, которое щедро заливало светом привычный папоротниковый лес. Наконец получилось кое-как сесть, опираясь на крылья. В глазах прояснилось.
Лорд Тротт не спешил ей помогать — он стоял в нескольких шагах от принцессы и задумчиво, словно прислушиваясь, крутил головой. На секунду взглянул на Алину — глаза его были снова полны чернильной тьмы, — и она поежилась. Ей было жутко смотреть на такого лорда Макса. Жутко и потому, что он уже не принадлежал себе — а принадлежал богу, долгу и предназначению.
Внутри снова плеснуло растерянностью и горечью оттого, что случилось ночью. И черный брачный браслет на левой руке показался тяжелым и холодным.
— Думал я, — профессорским голосом проговорил бог в теле Тротта, обращаясь не к ней, а будто к самому себе, — дальше смогу вас перенести. Однако слишком мало сил осталось во мне. Хоть и взял я столько виты, сколько мог, чтобы не убить людей, живущих под защитой моей, большую часть ее я потратил на удержание купола над убежищами и наше сокрытие. Продержится защита над моими горами, пока мы идем, и боги мира сего не узнают, что я ушел, и не увидят нас. А вот люди и инсектоиды могут. Будь осторожен, птенец.
