— Ты знаешь, что я в любое время рад тебе, — проговорил Четери. — А сейчас ты тем более вовремя.
— Вы меня ждали? — удивленно спросил Матвей.
— Ждал, — улыбнулся Мастер. — А тебя ли, сейчас узнаю. Не просто же так ты меня навестить решил и столько силы потратил.
Свидерский молчал, то оглядываясь на огромный дворец, оставшийся за спиной, то рассматривая зеленый парк, по которому они шли.
— Да… сейчас… — Ситников, словно собираясь с мыслями, потер лоб. — А мамка с Машкой тут?
— В городе со Светланой и ее родителями, — ответил Четери. — На ужине увидитесь. — Он ступил под своды шестиугольной беседки, в одном из углов которой в мраморной чаше бил источник, вытекая по резной канавке в каменном полу в парк, по направлению к озерцу, скрытому апельсиновыми деревьями. — А вот и место для разговора.
— До ужина мы уже уйдем, — вздохнул Матвей, опускаясь на одну из скамей, что полукругом стояли у большого стола, на который падали лучи закатного солнца. — Александру Даниловичу надолго отлучаться нельзя, да и меня на час отпустили. Я… я пришел поговорить о лорде Тротте, Четери.
— Он вернулся? — без удивления поинтересовался дракон, тоже расположившись на скамье рядом с Александром. — Ты в Поворот года говорил мне, что видел его в Нижнем мире глазами девочки, да и Нории подтвердил, что он за ней ушел. Получилось ли у него вернуть ее?
— Нет и нет, — тяжело проговорил Ситников. — Поэтому я и решил поговорить с вами. И Александра Даниловича уговорил попробовать. Я с тех пор постоянно вижу их во сне… много уже увидел. Для начала, они не могут просто так вернуться… И еще они нашли там бога…
В беседку один за другим вплыли слуги — с позолоченными подносами, одетые в расшитые орнаментом белые рубахи до пят: расставили на столе несколько запотевших оранжевых кувшинов с молоком, синие пузатые фарфоровые чайники с чаем, разноцветные плошки-чашки, блюда со сладкими лепешками. Матвей тут же схватил один из кувшинов и, то и дело отвлекаясь на молоко, начал рассказ — о пути Тротта и Алины, о том, как их чуть не поймали, как нашли они долину Черного и что произошло там.
Свидерский тоже пил молоко — но неспешно, слушая с интересом, хотя все это уже слышал, когда навещал Матвея в монастыре и потом на хуторе Дорофеи Ивановны. А Мастер слушал и улыбался, чувствуя, как на коже знакомым предчувствием славных битв холодеют линии ауры. На известии, что ученику пришлось взять пятую Рудлог в жены, Четери хохотнул и похлопал себя ладонью по бедру. Александр понимающе усмехнулся.
