— До царского терема, — хмуро поправил меня Любомир.
— Хорош, не до темной подворотни, — уколола я старшего конника.
— Маша, ты что-то хотела сказать? — подозрительно вежливо спросил старший конник.
— Да, конечно, я хотела спросить у Тихона Игнатьевича.
Старший стрелец встрепенулся, с превосходством мазнув взглядом по сопернику. У соперника заходили желваки на скулах.
— Скажите, Тихон Игнатьевич, а почему сегодня Вы надели полный комплект обмундирования. Признаюсь, обнаженный торс Вам идет больше, особенно в мокром виде, — закатывая глаза, вещала я. — Вы хоть бы одно плечико для нас Ягой и Яниной Серафонтовными оголили!
Тут и старший стрелец приобрел, подобно коннику, красный окрас. Все пришло для меня в гармонию. Любомир лишь громко хмыкнул.
— Мария Васильевна, что вы такое говорите? — возмутился старший стрелец.
— Да, я только говорю, а вот Вы, Тихон Игнатьевич, вместе со всем боевым отрядом нам с энтузиазмом отыграли конкурс «Мокрая рубашечка»! Могу высказать свое мнение: лично Вы были великолепны! — вошла я в раж. — Кстати, Яга Серафонтовна отметила игру опытного стрельца с проседью в челке, с проникновенным взглядом.
Один из стрельцов, шедший перед нами, вдруг споткнулся, но, удержавшись на ногах, продолжил движение. Вот только его выдавала неестественно прямая спина.
— Скажите, как величать этого завлекательного красавца? — делала я свое черное дело.
Старший конник, косясь на своего соперника, начал издавать какие-то лающие звуки.
— Стрелец Годин, — скромно ответил Тихон.
— Ну, Годин так Годин, учитывая темперамент бабы Яги, дольше, чем год он не протянет, — вслух рассуждала я.
Баба Яга возмущенно ко мне повернулась, хватая ртом воздух. Я же ехидно, напоказ, ей подмигнула. Лающий звук начал исходить уже откуда-то сверху, с лошадок.
— Скажите, многоуважаемый Тихон Игнатьевич, — продолжила я свой спектакль. — А как звать рыжего двухметрового богатыря, так отважно нырнувшего в лаз при отступлении с нашего двора?
Крайний стрелец в ряду вдруг сбился со строевого шага и налетел на товарища. Его огненные вихры выбивались из-под шапки, приковывая к себе внимание бабы Янины. Под ее игривым взглядом могучий стрелец умудрился съежиться до размеров щуплого подростка.
— Витоня, — прохрипел поникший старший стрелец.
— Витоня, — нежно прошептала баба Янина, на мой манер ехидно подмигивая Рыжему.
У того от такого внимания подкосились ноги, но братья по оружию его вовремя поймали и поволокли, сохраняя ранее заданное направление. Окружающие нас конники уже откровенно ржали в голос, им помогали их боевые лошадки. Бабуси не отвлекались на эти мелочи, пристально разглядывая выбранных стрельцов.
