Бабулечкам эта версия понравилась, и мы решили после обеда направиться в терем боярина Ротмира Родановича для разговора с молодыми боярышнями. Ванятку было решено оставитьс бабой Яниной дома, пусть нянчится себе на радость.
Сопровождали нас в гости на этот раз отряд конников во главе с Любомиром. Вои были одеты по всей форме, даже кольчуги и шлемы натянули. Рубахи были тщательно застегнуты, штаны заправлены. Ни один лишний участок кожи не было видно из-под одежды. Кто-то заранее упредил об опасности, идущей от моих экспертов. Бабушка Яга старательно делала вид, что ничего не замечает, при этом пристально рассматривая конников, что постарше. Хотя как не прикидывай, а они ей все равно в дети годились, а те, что помладше, во внуки. Она разочарованно цокала языком, но свои исследования не прекращала, отчего взрослые конники бледнели и нервно дергали поводья своих лошадок. Я злорадно про себя посмеивалась, констатируя результаты своей революционной деятельности. Любомир ехал на огромном боевом коне подле меня и, казалось, не замечал поползновений бабы Яги в сторону своих подчиненных.
— Доброе утро, Машенька, — поздоровался старший конник.
— И Вам доброе утро, Любомир Батькович, — как можно более официально поприветствовала я начальника нашего охранения.
Брови Любомира в изумлении поползли вверх, но он решительно справился с первыми эмоциями и продолжил разговор.
— Как вы себя чувствуете? Здравы ли? — спросил он с каким-то непонятным для меня намеком.
— Все хорошо, на здоровье не жалуюсь, — растерянно ответила я.
— Как Ваша драгоценная ножка, не болит? — хитро прищурив левый глаз, уточнил Любомир.
Аааа, так это он на вечерние наши провожания намекает!!! Нашел, на что намекать?!!! После группового стриптиза отряда стрельцов с конкурсом «мокрые штанишки», невинная прогулка по вечернему городу в качестве интимного времяпрепровождения не засчитывается.
— Когда живешь вместе с двумя великими колдуньями тридесятого царства-государства, любая травма — минутное дело. Все прошло, как и не бывало, — пристально глядя в глаза старшему коннику, ответила я.
Любомир нахмурился и посуровел. Происходящее ему явно не нравилось.
— Хорошо ли дрова стрельцы вам сегодня утречком покололи? — зло процедил сквозь зубы, как ревнивец со стажем, конник.
— Ой, хорошо, — решила я не обращать внимания на кричащее мое чувство самосохранения. — Ребята старательные, прилежные, распилили, накололи и уложили в поленницы дров на пяток лет вперед. Их дружной работой и слаженностью действий можно было век любоваться! — злорадно подливала я масла в огонь. — Только их быстро на службу вызвали. Уж больно скоро они все собрались и убежали. Даже рубахи свои у нас во дворе оставили.
