Увидев гостей, я скромно расцепила затекшие от усталости ноги и руки, позволив отползти от себя разъяренному царю-батюшке со спущенными до колен штанами и гордо вздыбленным признаком его расположения ко мне. Приятно, что за последние восемнадцать лет, именно я удостоилась такой сомнительной чести. Скромно кутаясь в длинную рубаху, не забывая демонстрировать всем ее разорванный ворот, пустила слезу. Посчитала, что уже пора переходить к мокрым процедурам. Разношерстная компания гостей, терялась, не зная, как реагировать на увиденное. Вероятно, столкнулась с подобным бесчинством со стороны государя впервые. Бабульки быстро подбежали, поднимая меня и сарафан с пола и уводя в другую комнату. Выходя из дверей, демонстративно опираясь на руки постоянно причитающих бабулек, я ловила на себе косые или сочувствующие взгляды бояр и воинов, и только Святояр смотрел на меня прямо и чуть насмешливо. Умный, да? Ну, мы это еще проверим!
На царя же, подтягивающего до колен сползшие штаны и одевающего нижнюю рубаху и кафтан, смотрели осуждающе или вообще отводили глаза.
Одевшись в сарафан и поправив причёску, я была готова к действиям.
— Где Ванюшка? — спросила я у бабы Яги.
Бабульки оглядели меня с ног до головы и осуждающе вздохнули. До них, кажется, начал доходить истинный смысл произошедшего.
— Ведь с огнем играешь, Маша.
— Знаю, да только выбора у меня тут немного, — ответила я. — Так, где Ваня? И Елисея зови. Дела ждут. Скоро стемнеет.
— Ща приведу, — понятливо заторопилась Янина.
Ведь вместе с сумерками, в подвале терема бабусек появится друг нашего горемычного царенка — Прохор, к которому у нас накопилось множество вопросов.
Вернувшись домой в одиночестве, то бишь без сопровождения бравых конников и стрельцов, я отужинала, тщательно перед этим помыв руки, особенно левую, и пошла укладывать спать своего сынульку. Традиционно рассказала Ванюшкины любимые сказки «Колобок» и «Курочка Ряба», спела колыбельные: «Баю-баюшки-баю, баю Ванечку мою. Баю-баю-баюшки, засыпай, мой заюшка…» и «Мы красные кавалеристы, и про нас былинники речистые ведут рассказ о том, как в ночи ясные, о том, как в дни ненастные мы гордо, мы смело в бой идем…», методично тряся перину в такт песне. С младенчества, с первых дней после возвращения из роддома, Ваня быстро и сладко засыпал под стремительный ритм именно этой патриотичной песни. А меня одолевали невеселые мысли.
Да, денек выдался насыщенный! Чувствую, что моя самодеятельность просто так мне с рук не сойдет. Любомир и Тихон — мужчины серьезные, опытные. Если затаят обиду, то несладко мне придется. Только вот мириться мне с ними ну, никак не хочется. Мое изрядно потрепанное самолюбие рьяно требовало отмщения. Взяли моду, водить меня по заранее спланированному квесту в темноте, да еще и с завязанными глазами. Да, падка я на красивых мужиков, так что ж меня теперь за это наказывать? Я только в стороночке хотела постоять, да полюбоваться на них, как на произведения искусства. Хотя самой себе могу признаться, что когда-то в Москве в Пушкинском музее была у меня шальная мысль провести ладошкой по рельефной спине белокаменного Давида, и чуть ниже спины тоже. Уж больно шедевр манящий. А тут, как на подбор, все мужики шедевральные, и манят меня, манят. Но ведь устояла, аж гордость за себя берет! И не как некоторые венценосные тормоза, которые опомнились, только, когда я уже с них штаны снимала. Кстати, эти медлительные мною тоже не довольны. Но вот в этом вопросе я, вообще, расстраиваться не намерена. Супостат меня с самого начала невзлюбил. Как он там про меня орал, аки блаженный? Девка-приживалка со скудным умишком! Характеристика для местных боярышень стандартная. В любом случае нужно было поработать над повышением своего рейтинга в обществе. Почему бы и не таким творческим способом? Нет, в этих отношениях с царем я ничего не потеряла. Скорее, приобрела. Так сказать, дала диктатору себя повнимательнее рассмотреть. И, судя по определенному органу, который, кстати, и отвечает за симпатии хозяина, я была рассмотрена довольно-таки тщательно и внимательно. И увиденным супостат остался не только доволен, но и заинтересован. Вопрос: что я хочу от этой заинтересованности? Конечно, тикать нужно из этой сказки. И я сделаю все возможное для этого. Хотя остается одно большое НО. А что, если мы не сможем с Ванюшкой вернуться домой? И неважно, по каким причинам: не смогу найти колдуна, или он не снимет проклятье с Елисея. Даже если у нас все получится, и прежний вид вернется к Елисею, вдруг, царь заерепенится и не сдержит своего слова? Вдруг баба Яга что-то напутает и не сможет вернуть нас обратно? Этих «вдруг» да «если» гораздо больше, чем шансов вернуться домой. И эта неопределенность меня изрядно нервировала. Дома было все понятно и ясно: я работала, Ванюшка ходил в садик, потом в планах — школа, университет. Я наладила бы свою личную жизнь, и мы жили бы долго и счастливо. А тут, что меня ждет? Достоинствами местных боярышень я не обладаю, то есть перспективы замужества очень туманны. Вот способности к колдовству у меня вполне четкие, а точнее, абсолютно нулевые. Хотя, эта определенность ничуть не успокаивает. Перспектива пойти к кому-нибудь в найм, то бишь в работники, откровенно пугала в связи с бесправием последних. Но второй вариант нужно рассматривать обязательно, и требуется разработать добротный план действий, потому что, если сам царь-государь этого тридесятого царства желает, чтобы я осталась в этой сказке, чтоб ее! то вероятность вернуться домой тает на глазах. Хотя, буду надеяться на клятву, которую дала мне баба Яга. Но в вопросе обходных путей, по сравнению с опытом колдуний и венценосного, я — лопух, причем молодой и зеленый.
