— Что случилось? — тяжело дыша, спрашивает она. — Где Мина? Где моя сестра?!
— Джесика! — вскрикнула я, привлекая к себе внимание. — Тебе нельзя волноваться, поэтому дыши!
Но у неё началась истерика и она снова начала задыхаться. Я размахнулась и ударила Джесику по лицу ладонью. Она вскрикнула и тут же успокоилась.
— Ты… ты зачем это сделала? — поражённо спросила она, прикладывая руку к пострадавшей щеке.
— Джес, у тебя была истерика и я её прекратила, — спокойно сказала я, продолжая вытирать слёзы и воду с лица. — Катерина убьёт тебя, если ты будешь плохо выглядеть.
— Да — да, извини, — тихо сказала она своим потерянным тоном. — А Мина?
— Иди и сядь к ней, но она тебя не слышит, просто посиди там, — я показала рукой в сторону одиноко сидящей девушке. — Ни в коем случае на плач и не истери, иначе дела твои будут плохи.
— Куда уж хуже, — увидев сестру, мёртвенным тоном сказала она, вставая на ноги. Её немного шатало, но она держалась. Сев рядом с сестрой, она взяла её за руку и положила свою голову на её плечо. Пусть попрощается, это ей необходимо.
Я зло посмотрела на азиатку, которая видимо вообще не испытывала эмоций. Идиотка! Нашла, что сказать сестре! Могла и умолчать, а Джесика бы думала, что её малышка сидит дома и всё у неё хорошо.
— Ты хотя бы иногда думаешь, что говоришь? — спросила я тихо у неё. Она подняла на меня свои глаза и неопределённо пожала плечами.
— Мне не велено думать, — отозвалась она. — Я должна танцевать, как в последний раз и не думать.
— Ты танцовщица? — нахмурилась я. — Вы будете в зале Суда?
— Смеёшься? Я буду только на банкете и то, если меня никто не сожрёт, пока я иду к шесту, — отозвалась она и, окинув меня пустым взглядом, снова посмотрела мне в глаза. — А ты кто?
— Кукла, — отозвалась я. Азиатка впервые проявила заинтересованность и выпрямилась, непонимающе уставившись на меня.
— Кукла? А что ты делаешь? — не понимала она.
— Просто стою, — говорю я. — На протяжении всего судебного процесса и банкета я обязана стоять и изображать статую или куклу.
Она нахмурилась и посмотрела на остальных девочек, которые ели какие-то конфеты со стола.
— Это, наверное, тяжело? — тихо спросила она. Я не поняла, что она имеет в виду.
— Надо просто стоять, — непонимающе отозвалась я.
— Нет, в смысле ты же будешь всё видеть, — пояснила азиатка. — Все убийства и издевательства.
— А, ты в этом смысле, — опустила я глаза в пол. — Да, я обязана присутствовать при всём этом.
