Дело продвигалось медленно, и команда не обнаружила ни одной из больших статуй, которые надеялась найти – возможно, собиратели губок действительно забрали их все или они лежали глубже тех слоев, с которыми мог справиться землесос. Не исключено также было, что формирующиеся морские отложения уже полностью поглотили их. Кроме того, аквалангисты хотели найти недостающие части Антикитерского механизма, но и в этом не преуспели. И все же раскопки увенчались находкой серии заметных предметов, в том числе еще одной масляной лампы, мраморного пальца, а также несколько более серьезно поврежденных ладони и ступни. Затем был найден изысканно украшенный золотой шлем, в который когда-то был вделан драгоценный камень, несколько огромных бронзовых корабельных гвоздей и великолепный спартанского стиля гребень от бронзового шлема. Но особенно порадовали Кусто две бронзовые статуэтки на вращающихся основаниях. Одна изображала кулачного бойца с выброшенной вперед мощной правой рукой, другая – несколько женоподобного юношу с чуть приподнятыми руками, соблазнительно покачивающего бедрами. И тут появилась леденящая кровь находка. Человеческий череп.
Человеческие останки находят в затонувших кораблях довольно редко – моряки борются за жизнь и стараются выплыть до последнего, поэтому тела их уносит течением, а потом их съедают морские твари или же их выбрасывает на берег далеко от места кораблекрушения. Этот несчастный, вероятно, застрял внутри корабля – возможно, это был заснувший моряк, перебравший косского вина, или пленный пират, запертый в трюме.
Все найденные фрагменты и предметы отправили в Афинский музей и засняли в фильме Кусто, но, как и улов собирателей губок, они так и не были правильно каталогизированы, не выставлялись и никогда не были представлены в научных публикациях.
Было лишь одно исключение. Бесформенный кусок серебристого металла, такой небольшой, что легко умещался в ладони, поначалу озадачил ученых. Но он оказался самой значительной находкой экспедиции: стопка монет, «сросшихся» друг с другом под воздействием морской воды в форме давно распавшегося первоначального вместилища.
Монеты – мечта археологов, когда дело доходит до датировок, поскольку на них есть отметки, позволяющие определить, кто их чеканил, а в обращении они находятся не слишком долго. Своронос летал бы на крыльях от такой находки. Когда монеты очистили и разделили, оказалось, что они из Пергама, каждая достоинством 4 драхмы. На одной с изображением ивовой корзины со священными змеями были инициалы магистрата, служившего в городе с 85 по 76 г. до н. э.
