…Сулла… вступил в город в полночь – грозный, под рев бесчисленных труб и рогов, под победные клики и улюлюканье солдат, которые, получив от Суллы позволение грабить и убивать, с обнаженными мечами носились по узким улицам. Убитых не считали, и вплоть до сего дня лишь по огромному пространству, залитому тогда кровью, судят об их множестве.
Плутарх. Сулла, XIV[3]
Изогнутая деревянная корма высоко вздымается над водой. За ее изгибом прячется крошечный камбуз, покрытый терракотовой черепицей. Внутри о чем-то разговаривают двое. Дым от очага, извиваясь, уходит в звездное небо.
Рядом, у переборки, сложены глиняные кувшины с заостренным дном – амфоры, а позади рассекают воду два огромных рулевых весла, просунутые в отверстия в прочно обшитом корпусе. Чуть дальше на палубе, у основания крепкой мачты, тускло мерцает желтый огонек масляной лампы. На самой мачте, вздымающейся из середины корабля, закреплен яркий квадратный парус. Сложная система снастей позволяет поднимать и спускать его, словно гигантские жалюзи, с помощью равномерно расположенных на нем вертикальных канатов. Нос корабля, как и корма, загнут вверх над волнами. Это придает кораблю торжественный облик, а эффект дополняет франтовато выдвинутая вперед малая мачта со вторым квадратным парусом.
Корабль сидит в воде необычно низко. Под палубой в трюмах сложен груз. В порту команда с помощью канатов и воротов поднимала его с причала и опускала сквозь люки в трюм. Вначале погрузили несколько тяжелых статуй из лучшего паросского мрамора – огромные фигуры людей и коней, такие тяжелые, что натянутые до предела канаты скрипели. Оставшееся место заняли бронзовые и мраморные статуи меньшего размера, роскошная мебель, оружие, стеклянные сосуды и, наконец, хрупкий механизм, напоминающий часы.
А потом паруса подняли, и статуи уставились вечно открытыми глазами в темноту трюма, направляясь в порт, которого кораблю не суждено было достичь.
Справедливости ради следует отметить, что ученые, изучавшие Антикитерский механизм до Второй мировой войны, ни к каким определенным выводам так и не пришли. Они обнаружили несколько разрозненных намеков, в том числе название месяца и зодиакальную шкалу, которая наводила на мысль, что назначение прибора было скорее астрономическим, чем навигационным, и поэтому он, скорее всего, был частью груза корабля, а не принадлежал к его оборудованию. Но, несмотря на все домыслы, о загадочных обломках нельзя было сказать ничего определенного, кроме того, что они были греческого происхождения и относились к периоду между II в. до н. э. и III в. н. э.
