Повод к вызову: отравилась, рвота. Приезжаем. Выясняется, что женщина пьет уже целый месяц «из-за смерти свекрови», причем – суррогаты. У нее многократная рвота.
Надо промывать желудок. Говорю фельшерице, чтоб уколола перед промыванием атропин. Только та нагнулась над ягодицами больной, чтоб сделать инъекцию, у больной очередной позыв на рвоту и вместе с ним из противоположной части тела раздается громкий звук, фактически – прямо в лицо моей бедной фельдшерице. Мы не удержались от смеха. А больная нам с укоризной говорит: «Вот, я страдаю, а вы смеетесь!»
Осматриваю пожилую женщину, жалующуюся на вздутие живота. Живот у нее действительно вздут.
- Часто вас пучит, бабушка? – спрашиваю я.
- Ох, сынок, - вздыхает она, - часто пучит, да так громко, да с таким неприятным запахом, просто беда!
Повод к вызову: ножевое ранение. Мчимся. Пострадавшую поранил ножом в руку собутыльник. Ранка поверхностная, сантиметровая. Пострадавшая заторможена, еле стоит на ногах, от нее изрядный запах спиртного. «Много выпили?», - спрашиваю. Она отвечает медленно, еле ворочая языком и мозгами: «Рюмку... пива... вчера».
Вызов рано утром к молодой женщине. Повод: боли в печени. Больная в чужой квартире. Лежит в постели. На столе - остатки пира. От больной выраженный запах перегара. «Показывайте живот», - говорю. Она кокетливо отвечает: «Ой, я без трусиков!» и тут же задирает рубашку до подбородка. Лифчика на ней тоже нет. Грудь свисает, как уши спаниеля. «Что, - спрашиваю, - времени не хватило трусы надеть, пока мы к вам ехали? Ведь состояние ваше вполне позволяет – вы не умирающая». Она в ответ улыбается. Осматриваю. В пупок у нее вдето колечко с камушком, в пахах вытатуированы букетики цветов. На лобке фасонная стрижка. Говорю фельдшеру: «Уколите ей но-шпу». Она закатывает глазки, часто моргает: «Ох, доктор, если б вы только знали – я так боюсь уколов!».
Повод к вызову: боли внизу живота у женщины. Приезжаем. В доме порядок, чисто. Сама женщина такая ухоженная. Осматриваю. Живот в саже. «Что же вы не моетесь?», - спрашиваю. «Да моюсь я, - отвечает и густо краснеет, - Тут муж на обед прибегал. А он кочегаром работает». Видно, сильно торопился, вот и болит живот у бедняжки.
Повод к вызову: порубили топором. Место вызова: «шанхай», списанный барак, там даже электричества нет. Сидят в потемках двое. Сначала показалось, что мужчина и женщина. Оказалось, что сестры-старушки. Та, что я за мужчину принял, одета в мужскую одежду и прическа у нее сантиметровая, только из заключения освободилась и приехала к сестре, а сожитель сестры порубил их по пьянке топором, вчера еще. Вот сидят они. Нормальные люди в шоке были бы, а эти – нет. Осматриваю. У хозяйки плечевой сустав разрублен, косточка, как для борща, видна. А у той, что из лагеря, здоровенная рана на спине. Я ее осматриваю, а она «Беломор» курит и дым у нее сзади через рану выходит. Потом рентген показал, что у нее четыре ребра разрублены и легкое повреждено. Когда я привез их в приемный покой, дежурный травматолог ее тоже сперва за мужика принял, так что дело не в освещении.
