— Мой брат когда-то у него учился, — сказала первое, что пришло на ум. Ощущение, будто на душе кошки скребут, сменилось болезненным чувством, словно теперь ее полосовал когтями зверь покрупнее. — Мэтр Легран — благородный человек. Верный короне подданный. Он один из самых добрых и отзыв…
— Прекратите! Немедленно прекратите! — взвилась королева.
Наши локти больше не соприкасались. И ласковыми взглядами награждать меня перестали. Весь страх перед демонами, что в течение долгих месяцев довлел над королевством, жил в сердце каждого вальхеймца, казалось, сконцентрировался в этой рослой, нескладной женщине — правительнице Вальхейма.
— Я хочу, чтобы мой сын, когда придет его время взойти на трон, правил процветающим государством, а не руинами. Чтобы моя новорожденная дочь в будущем не трепетала от ужаса, склоняясь над колыбелью младенца, как это делаю сейчас я. — Голос ее величества звучал глухо, словно доносился из-под могильной плиты, которая, по мнению Алайетт, непременно накроет все королевство, если обвиненные (возможно, огульно) маги не будут уничтожены. — Чтобы в Вальхейм вернулся мир, зло должно быть искоренено — даже самые его зачатки. И чем скорее, тем лучше. Его величество слишком милосерден, отправляя нечестивцев на суд. Как по мне, их нужно казнить! — истерически вскрикнула королева, ускоряя шаг. — Немедленно!
У страха глаза велики, а от ужаса и вовсе можно ослепнуть.
— Но ведь среди арестантов могут быть и невинные люди, которым обвинение предъявлено по ошибке.
Алайетт горько усмехнулась.
— Пока мы будем пытаться отделить зерна от плевел и вырывать сорняки, может произойти непоправимое. Лучше очистить поле — наше с вами королевство, Александрин, — святым огнем, чтобы в будущем оно снова давало всходы.
Вот и поговорили. Мэтра Леграна только что сравнили с сорняком и пожелали ему скорейшей гибели на костре. А я-то, наивная, надеялась на содействие. На помощь.
Но меня даже не стали слушать.
Ее величеству резко расхотелось со мной прогуливаться. Жестом подозвав другую фрейлину мне на замену, королева быстро зашагала по аллее, над которой смыкались пышные кроны деревьев.
Я осталась стоять, оглушенная монаршими словами, а вокруг струился нескончаемый поток придворных, пока кто-то не схватил меня за руку и не затараторил в самое ухо. Девушкой, прервавшей ход моих безрадостных мыслей, оказалась Софи. В отличие от других фрейлин, она мне нравилась. Никогда не пыталась пустить шпильку в мой адрес и даже порой за меня заступалась перед ядовитыми созданиями вроде Жанны — моей извечной соперницы в словесных баталиях.
