— Мне стали известны некоторые обстоятельства, которые вынуждают меня задать вам несколько неприятных вопросов.
— Именно мне?
— Именно вам.
— Какие вопросы? Что вы хотите у меня узнать?
— У вас были близкие отношения с Эльзой Ференсас?
— Что? — едва не поперхнулся Батуев. — Да как вы смеете! В этом доме. Я сейчас позову хозяина…
— Я задал вам вопрос, — спокойно сказал Абуладзе, — скажите — да или нет.
Батуев курил сигарету, упрямо сжав губы. Потом, чуть успокоившись, спросил:
— При чем тут мои отношения?
— Это важно, — настаивал Абуладзе, — вы были с ней в близких отношениях?
Батуев оглянулся. Потом вполголоса спросил:
— Кто вам рассказал? Мошерский или Арнольд?
— Не важно. Вы были с ней знакомы?
— Она была девочкой по вызову. Ну а я раньше пользовался ее услугами. Несколько раз.
— Насколько раньше?
— До того, как она познакомилась с Арнольдом. Вообще она редко бывала в Москве, за последние полгода только три раза.
— И все три раза вы получали письма с одной и той же фразой: «Смерть придет к тебе». Немного не по-русски, вам не кажется? Так могла написать рассерженная женщина из Литвы, вообще не русская.
Батуев прикусил губу. Потом вздохнул и тихо спросил:
— Откуда вы узнали про письма?
— Догадался. Если мужчина трижды получает такое письмо, это уже не угроза, а настойчивое напоминание — либо оскорбленной женщины, либо разгневанного кредитора.
— Она считала, что я рассказал Арнольду о ее прошлом. Но я ничего не рассказывал. Во время ее последней поездки к нам мы встретились в ресторане и откровенно поговорили. Я все ей объяснил.
— Поэтому вы так спокойно сюда приехали?
— Да. Я не хотел никому рассказывать про письма, но Шаталов о них уже знал, и мне пришлось делать вид, что мне действительно кто-то угрожает.
— После того как она вышла замуж, вы с ней не встречались?
— Нет, конечно. Я порядочный человек и не могу спать с женой своего компаньона. Это омерзительно, — поморщился Батуев. Он потушил одну сигарету, достал другую. — Знаете, я раньше был фарцовщиком. А у нас был свой кодекс чести. Вообще без кодексов чести в нашем деле нельзя. Мы не обманывали детей, одиноких женщин, держали свой процент. В общем, соблюдали установленные правила, не были «беспредельщиками». А иметь жену своего компаньона — это беспредел. За такие вещи отрывают конечности.
— Как вы думаете, кто мог толкнуть Эльзу Ференсас с веранды?
— Не думаю вообще. Скорее, моей жене могло это послышаться. Может, Эльза крикнула: «Меня не толкнули», а Рита услышала, что, наоборот, толкнули. В таком состоянии Рита могла и перепутать.
