большой каменный вход, который образует закрытый двор. Несколько скамеек повернуты
ко входу, поставленные под навесом. Сенсорный уличный фонарь светит над нами, отбрасывая слабый отсвет на все вокруг, но скамейки по прежнему находятся в темноте.
Рев опускается боком на скамейку, развернувшись лицом к стеклянной стене
церкви, скрестив ноги. Я не настолько пластична, но мне удается сесть напротив него, поджав под себя ноги. Текси плюхается на бетон под нами.
Рев отбрасывает промокший капюшон назад и вытирает руки о джинсы. Его волосы
превратились в мокрый, спутанный комок, но свет отбрасывает блики от капель на его
лице, делая его почти нереальным.
Я же, наверное, выгляжу как утопленная крыса. Коса свисает с моего плеча, словно
липкий канат. Я обхватываю себя руками и вздрагиваю.
Рев хмурится.
– Тебе холодно?
Я оттягиваю ветровку.
– Не знаю, почему я подумала, что она непромокаемая.
Он сбрасывает с плеч куртку.
– Вот. Возьми.
Он делает это как ни в чем не бывало, но никто никогда не предлагал мне раньше
свою куртку. Моя мать прочитала бы мне нотацию о том, что я неподобающе одета, а
потом заставила бы меня закаляться.
Я качаю головой.
– Не могу. Ты замерзнешь.
– У меня сухой свитер. Я в порядке. – Он протягивает куртку и слегка ее
встряхивает. – Серьезно.
Отчасти мне хочется, чтобы это был грандиозный романтический жест – та же
часть меня заставляет мои щеки пылать. Но я также знаю, что он не флиртует. Он просто
проявляет заботу.
Я стягиваю ветровку через голову, чтобы не намочить его куртку изнутри, а затем
просовываю руки в рукава. Они примерно на шесть дюймов длиннее моего размера, но
куртка тяжелая и согрета его телом. Мне хочется завернутся в нее и впитать в себя это
чувство.
– Лучше? – спрашивает Рев.
– Да. – Я все еще краснею. – Спасибо.
– Не за что.
Затем мы невольно погружаемся в молчание. Дождь временно затихает, обволакивая нас белым шумом, делая этот дворик еще более уединенным.
Я изучаю его руки, сложенные на коленях. У него длинные пальцы, ногти короткие
и ровные. На правом запястье из-под рукава выглядывает край шрама, почти что
тянущийся к большому пальцу. Тончайшая линия черных чернил тянется над ним.
Татуировка? Не могу сказать точно. Это может быть просто ручка, но чернила
кажутся введенными под кожу.
Я поднимаю глаза и вижу, что Рев наблюдает за мной.
