Деклан швыряет упаковку в прикроватный столик и разворачивается ко мне.
– Господи. Ты издеваешься? Все это самое худшее, что могло с тобой случиться, Рев. Все! Ты даже не можешь носить футболки с короткими рукавами! Ты когда-нибудь
был в бассейне? И не рассказывай мне, что Джефф и Кристин ни разу за последние десять
лет не хотели пойти на пляж. Мы всего в двух часах езды от океана! И этот ублюдок
прикрывался тем, что говорил, что все, что он делал с тобой – было во имя Господа, и
каким-то образом ты в это поверил. Ты думаешь, что Бог спас тебя от него. Черт, ты
находишь немного тишины и покоя в моем доме, и думаешь, что это Бог привел тебя сюда.
Ты хоть представляешь, как это звучит?
Я вздрагиваю.
– Рев, – говорит он. – Если ты хочешь верить в Бога – пожалуйста. Если ты хочешь
обсуждать теологию – ладно. Если хочешь верить, что какая-то высшая сила дала тебе
защиту – ладно. Но каждая отметина на твоем теле – это дело рук твоего отца. Твоего
отца. Ты пережил то, что он с тобой сделал. Ты сам выбрался оттуда. И тысам пришел
сюда сегодня. Ты, Рев. Ты это сделал.
Я не могу дышать. Он никогда не говорил мне такого. Я чувствую себя так, будто я
сделан из камня, а Деклан проткнул меня зубилом, оставляя трещины на поверхности.
Внезапно я понимаю, что не могу рассказать ему о письме. И о сообщениях. Не
сегодня. Он не сможет понять, почему я послал первое сообщение. И не сможет понять, почему я позволил этому продолжаться.
– Ты в порядке? – спрашивает Деклан.
Мое дыхание дрожит.
– Ты знаешь историю о Блудном Сыне?
– Господи. Рев...
– Знаешь?
Он вздыхает.
– Не полностью.
Я рассказываю ему историю.
Он слушает. Когда я заканчиваю, он спрашивает:
– И какое отношение это имеет ко всему этому?
– Который из них я? – наконец спрашиваю я.
– Рев...
– Я не остался со своим отцом. Так что, очевидно, я не послушный сын.
– Чувак.
– Но значит ли это, что если я вернулся бы к нему, он встретил бы меня с
распростертыми объятиями? Должен ли я быть таким сыном?
– Ты хоть слышишь себя сейчас?
– Нет. – Я пристально смотрю на него. Мой голос в одном шаге от того, чтобы
сорваться. – Помоги мне, Дек. Который из них я?
Его глаза темные и серьезные.
– Ни тот, ни другой. Ты это хочешь услышать? Ты ни один из этих сыновей.
– Но...
– Ты не эгоистичен. Ты не стал бы просить у него денег и уходить. И ты также не
