Он пожимает плечами.
– Я имел в виду, что мы могли бы просто прогуляться. Дек спит на пассажирском
сидении.
– Правда? Сейчас только восемь часов.
– У него был... трудный день.
– Можем прогуляться. Ничего, если мы оставим его одного?
– Ну, мы не совсем его оставляем. – Он указывает. – Мы можем дойти до конца
дороги.
– Хорошо.
И мы идем. Траву, окружающую церковь, недавно покосили, и воздух наполнен
запахом скошенной травы и пыльцы. Несколько дней, пока шел дождь, принесли с собой
прохладу, и мороз кусает меня за щеки.
Я не знаю, что сказать.
Должно быть, он тоже, потому что идет молча. Бирки Текси звякают, когда она
бежит рядом.
– Прости, – говорит Рев. – Я не должен был срываться на тебе тогда в машине, когда ты спросила про моих родителей.
– Ты не должен извиняться.
– Нет. Должен. Это нормально, что ты спросила. Ты знаешь поговорку о том, что
нет плохих вопросов, а только плохие ответы? Папа постоянно ее повторяет. Ему
нравится, что люди задают вопросы. Он обожает, когда его расспрашивают, особенно о
национальностях, политике или религии. Он говорит, что Интернет заставляет многих
людей делать громкие заявления, а многих – молчать, но мы слышим только громкие
заявления. И нам приходится задавать вопросы, чтобы услышать молчаливых людей.
– Думаю, мне бы понравился твой папа, – говорю я.
Рев улыбается, и в этой улыбке чувствуется искреннее тепло.
– Я не хотел становиться слишком серьезным. Но ты извинилась, и я чувствовал, что тоже должен извиниться.
Он не должен был. Или, может быть, должен был, потому что так легко, всего
несколькими словами, устранил этот груз, повисший между нами.
– Мне понравилась цитата в твоей записке. О том, как один человек закаляет
другого.
Он кивает.
– Это одна из моих любимых.
Машина проносится вниз по дороге, и Рев оборачивается назад, чтобы убедиться, что его друг не проснулся, затем снова устремляет взгляд вперед.
– Вообще– То, сперва я просмотрела кучу цитат о разводе, – говорю я. Я хмурюсь
и убираю прядь волос с лица. – И все они были... ужасные.
– Иногда мне приходится напоминать себе, что мир был другим, когда эти слова
были написаны. И хотя предполагалось, что они продиктованы Богом, все же они были
интерпретированы людьми – а люди могут ошибаться. Когда ты смотришь на что-то
слишком внимательно, любая система веры может показаться немного безумной.
