Безошибочно определив по голосу, что у Вики очередной творческий кризис, Маша обрадовалась.
— Слушай, Викусь, а давай ты приедешь к нам на Рождество. Все равно ведь у тебя на телевидении каникулы. Потусим за городом, шашлык-машлык, все свои. Отдохнёшь заодно недельку от своих олигаторов. Поприкалываемся хоть с тобой вдвоём над местными боярами. А то мне одной тоска. Ник вконец опупел от своего губернаторства, того гляди захрюкает в одеяло. Приезжай, а?
Вика сопротивлялась не долго. Перспектива вырваться куда угодно из этого душного рублёвского мирка, который, как гриб-паразит, раскинул свои метастазы и в Лондоне, и на Ривьере, и на альпийских курортах — везде, где девушке её круга не стыдно показаться — такая перспектива воодушевляла. Ветер дальних странствий повеял в лицо, когда красный BMW вырвался за пределы кольца и понёсся сквозь сияющую стразами снежную гладь на северо-восток от столицы…
Она ещё раз глянула на зимнее великолепие, проносящееся за окном, и нехотя открыла сообщение от матери. «Вика дружок если со мной что-нибудь случится пакет в папином дупле береги себя прощай мама».
«Вот ещё новости, — Вика хмыкнула иронически, — в папином дупле. Допилась до паранойи, кобыла старая.» О каком дупле идёт речь, она, положим, смекнула сразу. Роман Евграфович, не чуждый книжной романтики, оставлял ей когда-то маленькие трогательные сувениры в дупле старой ивы на берегу их Рублевского пруда. Но что ещё за пакет, и какого лешего с ней может случиться? Да эта скандальная баба всех нас переживёт… Но на душе всё-таки стало теплее — значит, мать больше не злится. Вика достала из сумочки золотую антикварную табакерку с маленькой костяной ложечкой и закинулась порошком в обе ноздри. По телу прокатилась привычная волна радости.
— Ванька, чего ты плетёшься, как Сруль по Дерибасовской? Обгоняй этот говновоз!
— Да здесь где-то пост ГАИ, в городскую черту въехали.
— Кому сказала, обгоняй! Мне что теперь, этой вонью дышать?
Водитель, вырулив на встречную, лихо обогнал пыхающий едким солярным дымом КамАЗ, но тут же прижался к обочине и затормозил.
— Капитан Чертанов, ваши документы! — Гаишник, с багровым от мороза лицом, в своём зимнем прикиде напоминал раздувшийся от злобы синий шар. В своей засаде он явно заскучал, и теперь готовился оторваться на нарушителе по полной.
Ваня уже передавал ему в окно свои права, когда Вика, возбуждённая недавней дозой, а также близостью цели, выпрыгнула из задней дверцы BMW и вырвала у него из рук бумаги.
