Они начали с того, что обрушили на неё удары деревянных частей своих гром-палок, а когда несчастная лишилась сознания, взялись за мечи, но вовсе не с тем, чтобы убить женщину одним ударом. Нет, они нанесли ей множество порезов и бросили, так что, очнувшись (если, конечно, ей вообще суждено было очнуться), бедняга должна была осознать, что умирает от потери крови.
— Кстати о пульке, — сказал я, чтобы сменить тему, — этот напиток делается из метля, по-вашему — магуэя. Я почему вспомнил, куатль Алонсо, — мне довелось слышать, как ты называл магуэй кактусом. А это не так. Колючки у магуэя действительно как у кактуса, однако любой кактус имеет ещё и внутреннюю древесную основу, а метль — только мякоть. Так что это скорее трава, а не кактус.
— Спасибо, куатль Хуан. Я буду иметь это в виду. Итак, давай продолжим нашу работу.
Я по-прежнему ночевал и кормился в странноприимном доме Сан-Хосе, а свободное время проводил по большей части на городских рынках, выспрашивая торговцев и покупателей, не знают ли они людей по имени Нецтлин и Ситлали родом из Тепица. Пока мои поиски оставались безуспешными, однако время, проведённое мною как в городе, так и в приюте, не было потрачено зря.
Толкаясь среди горожан на рынке, я осваивал местный разговорный язык, обогащая словарный запас и таким образом приближая свой устаревший науатль к говору современного Мехико. Кроме того, я старался расширить круг знакомств за счёт чужеземцев, почтека, владельцев караванов, доставлявших издалека с юга различные товары, и мускулистых носильщиков тамемиме, на чьих крепких спинах переносились эти товары. С их помощью мне удалось познакомиться с несколькими южными наречиями: языком миштеков, именовавших себя народом Земли; сапотеков, звавшихся народом Туч; и даже в некоторой степени с языками, на которых говорят в землях чиапа и в Куаутемалане.
Ну а в странноприимном доме я, как уже упоминалось, проводил ночи в обществе выходцев с севера. Чичимеки в большинстве своём говорили на таком же, как я, устаревшем, но понятном науатль, но вот, общаясь с отоми, пуремпеча и так называемыми быстроногими, я приобретал полезные навыки разговора на их языках — отомитском, поре и рарамури.
Прежде, у себя на родине, мне почти не доводилось сталкиваться с представителями иных племён, так что я и не догадывался, что обладаю изрядными способностями к изучению иноземных языков. Однако теперь эти способности стали очевидными: похоже, я унаследовал их от отца, который, в свою очередь, приобрёл и развил эту склонность во время странствий по Сему Миру. Должен, однако, заметить, что языки наших народов, при всех их различиях и при том, что некоторые, как я полагаю, довольно трудны для произношения, вс` же не настолько отличаются один от другого, как все они от испанского. Соответственно, любое из местных наречий давалось мне легче и требовало гораздо меньше времени на освоение, чем говор белых людей.
