— Мне довелось встретить на улицах двоих или троих чернокожих, — заметил я. — Кажется, эти мавры очень любят яркие одежды. Наряжаются они ещё более пышно и пестро, чем знатные испанцы. Возможно, это из-за того, что они так безобразны на вид: с приплюснутыми носами, огромными, вывороченными губами и волосами как свалявшаяся шерсть. Правда, чёрных женщин я не видел ни разу.
— Они такие же безобразные, поверь мне, — сказал Алонсо. — Большинство из мавров-конкистадоров, получивших пожалования, обосновались вокруг Вилья-Рика-де-ла-Вера-Крус. Некоторые из них привезли с собой чёрных жён, но в целом они предпочитают более светлых и, по правде говоря, более привлекательных местных женщин.
Воины-победители всегда и повсюду насилуют женщин побеждённого народа, и белые испанцы, естественно, тоже проделывали это весьма часто. Но, по словам Алонсо, солдаты-мавры по части похотливости намного превосходили даже испанцев. Они хватали и использовали решительно всех женщин, которые не успевали от них убежать. Приводило ли это к появлению таких чудовищ и уродов, как люди-тапиры и люди-аллигаторы, Алонсо сказать не мог, но точно знал, что и в Новой Испании, и в других, более старых колониях владельцы имений, как белые, так и чёрные, вовсю пользовались телами своих рабынь. Более того, хотя на сей счёт распространяться было не принято, случалось, что белые испанские женщины (причём не шлюхи, вывезенные из Испании, чтобы ублажать мужчин за деньги, а некоторые из жён и дочерей испанцев самого высокого происхождения), движимые похотью, извращённым любопытством или бог знает чем ещё, допускали к себе в постель мужчин других цветов кожи, в том числе и собственных рабов. Естественно, что при таком количестве совокуплений между людьми с разным цветом кожи на свет появлялось множество детей самых разнообразных оттенков: от абсолютно чёрного до почти белого.
— Ещё с тех пор, как Веласкес захватил Кубу, — сказал Алонсо, — мы для удобства стали различать потомков таких смешанных пар по тому, какая доля какой крови течёт в их жилах. Например, отпрысков белых мужчин и индейских женщин, или наоборот, называют метисами, а тех, в ком пополам белой и чёрной крови — мулатами: уж не знаю, содержится ли в этом намёк на внешнее сходство с мулами или же имеется в виду их упрямство. Детей мавров и индейцев принято называть «пардо», что значит «жёлто-коричневые». Потомок мулата и белого или пардо и белого считается квартероном, ну а если индейской или мавританской крови в жилах ребёнка четверть и меньше, его внешне вполне можно принять за моего соотечественника.
