Я понятия не имел, что это за корень, но Амейатль говорила так убедительно, что я принял её слова на веру. Хотя, тут надо отдать мне должное, попытался выдвинуть ещё одно возражение.
— Но ведь рано или поздно тебе нужно будет выйти замуж за пили, равного тебе по положению. А он, разумеется, захочет получить в жёны девственницу.
Мой голос снова поднялся до писка, ибо, пока я всё это произносил, Амейатль медленными, дразнящими движениями разматывала ткань на своих бёдрах.
— Мне говорили, — зачастил я, — что женщина лишается девственности после первого же совокупления, и если в брачную ночь обнаружится, что у тебя уже был мужчина, тебе очень повезёт, если жених согласится...
Она тяжело вздохнула, как будто раздосадованная моим нелепыми страхами.
— Сказано же тебе, Тенамакстли, взрослые женщины научили меня нужным уловкам. Когда настанет брачная ночь, я буду готова. Существует вяжущая мазь, способная сделать мою щель теснее, чем у восьмилетней девственницы. А ещё можно вставить внутрь особенное голубиное яйцо. В нужный момент оно разобьётся, а муж так ничего и не заметит.
— Похоже, — мой голос снова осип, — ты всё продумала, прежде чем предложить мне...
— Аййа, глупый братец, успокоишься ты или нет? Ты что, боишься меня? Лучше прекрати болтать и иди ко мне.
С этими словами Амейатль легла на мою постель, притянула меня к себе, и я наконец уступил.
Увидев промежность своей сестры, я понял, что она сказала правду, ибо изменилась и там. Прежде, когда мне случалось видеть Амейатль обнажённой, между ног у неё была лишь маленькая, едва очерченная складочка. Теперь же то была настоящая женская типили, внутри которой таились чудеса. Чудеса.
Не сомневаюсь, что случись постороннему увидеть, как мы неловко ощупывали друг друга, он, даже будь это безразличный к такого рода утехам куилонтли, покатился бы со смеху. Дрожащим голосом, тон и тембр которого менялись от тростниковой флейты до трубы из раковины и барабана из черепашьего панциря, я, запинаясь, бормотал нелепости вроде: «Так правильно?» Или: «А что дальше?» Или: «По-твоему, так лучше?»
Амейатль, поначалу более спокойным голосом, объясняла:
— Если ты нежно раскроешь это пальцами, как раковину устрицы, ты сможешь нащупать маленькую жемчужину, ксаапили...
Правда, потом спокойствие изменило ей, и Амейатль зачастила:
— Да! Туда! Аййо, да! Давай же! Ну!
И, разумеется, спустя некоторое время мы оба уже позабыли обо всём и лишь издавали бессвязные возгласы наслаждения и восторга.
