— Я понимаю тебя, Ситлали, и обещаю, что мы будем жить вместе целомудренно — как брат и сестра, как холостяк и старая дева.
Именно так мы с ней и жили довольно долгое время, на протяжении которого произошло множество событий, о чём я и постараюсь поведать в должной последовательности.
В тот первый день я забрал свои пожитки, включая хлюпающий горшок, из приюта Сан-Хосе, чтобы более туда не возвращаться. Также я забрал оттуда мастера Почотля, какового отвёл в собор и в самых лестных выражениях отрекомендовал нотариусу Алонсо как несравненного ювелира, более прочих способного украсить храм необходимой священной утварью. Прежде чем Алонсо, в свою очередь, повёл ювелира представить клирикам, которые будут давать ему наставления и следить за выполнением заказов, я сообщил Почотлю, где отныне буду жить, а потом вполголоса добавил:
— Разумеется, мы будем встречаться с тобой в соборе, и я буду с интересом следить за твоими успехами. Однако надеюсь, что ты найдёшь способ извещать меня, в моём новом жилище, о своих успехах на ином поприще.
— Обязательно, будь уверен. Если здесь у меня всё сложится хорошо, я буду в неоплатном долгу перед тобой, куатль Тенамакстли.
В ту же самую ночь я предпринял первую попытку изготовить порох. К счастью, все перемещения горшка не привели к растворению осевших (как и говорила Ситлали) на дне его белых кристаллов. Я осторожно извлёк их из кситли, положил сушиться на кусочек бумаги, а потом, просто ради опыта, поставил горшок с оставшейся мочой на огонь и стал её кипятить. Вонь пошла такая, что Ситлали в притворном ужасе воскликнула, что напрасно позволила мне принести эту гадость в дом. Однако моя попытка оказалась отнюдь не напрасной: когда вся кситли выпарилась, на дне осталось немало крохотных кристаллов.
Пока все они подсыхали, я пошёл на рынок, без труда отыскал в продаже древесный уголь и жёлтую серу, с каковыми приобретениями и вернулся домой. Пока я размельчал эти комочки в порошок каблуком своего испанского сапога, Ситлали, хотя уже и легла в постель, размолола кристаллы кситли на камне метлатль. Потом я аккуратно ссыпал чёрные, жёлтые и белые крупинки на кусочек бумаги и, предосторожности ради, вышел со всем этим добром на грязную улочку. Соседские ребятишки, привлечённые теми едкими запахами, которые сопровождали мою деятельность, с любопытством наблюдали, как я поднёс к горстке порошка тлеющий уголёк. А потом разразились весёлыми восклицаниями.
