Заинтригованный, я последовал за ним к выходу и за порогом действительно увидел женщину. Старую и совершенно мне не знакомую. Она заговорила на науатль, глотая струившиеся по морщинистому лицу слёзы.
— Я повивальная бабка, принимавшая роды у молодой женщины, твоей знакомой, Ситлали. Ребёнок родился, но отец умер.
Я был потрясён, но не настолько, чтобы не поправить её:
— Ты, конечно, имеешь в виду мать?
Мне было известно, что при родах порой умирают даже крепкие и здоровые женщины. И я очень жалел несчастную Ситлали.
— Нет, нет! Мать жива. Умер отец. Нецтлин.
— Что? Как это возможно?
Потом я вспомнил, как горячо бедняга мечтал о сыне.
— Он не перенёс радостного волнения? Или получил удар от рук бога?
— Нет, нет. Он ждал в передней комнате, метался из угла в угол. Едва из другой комнаты раздался крик младенца, как Нецтлин вылетел за порог и помчался по улице с торжествующим криком: «У меня сын!» Хотя он ещё не видел ребёнка.
— Ну и? Он вернулся и увидел, что родилась дочь? И это убило его? Так?
— Да нет же. Нецтлин собрал всех мужчин своего баррио, накупил море октли, и они все напились. Причём сам он напился куда сильнее других.
— И это убило его? — в раздражении воскликнул я. — Не обессудь, старая мать, но сказительница из тебя никудышная. Можешь ты изложить суть дела?
— Ну... да. Хотя после сегодняшней ночи, может быть, даже брошу свою скромную профессию и...
— Ты о деле будешь говорить? — крикнул я, чуть ли не пританцовывая от нетерпения.
— Да, да. Пожалуй, можно сказать, что беднягу Нецтлина погубило пьянство. Напившись, он нарвался на солдат из ночного патруля, и они забили его до смерти.
Я был настолько ошеломлён, что не мог вымолвить ни слова. Повивальная бабка между тем продолжила:
— Соседи сообщили мне, что Ситлали и так была вне себя, а когда ко всему прочему ещё и добавилось известие о смерти Нецтлина, едва не впала в безумие. Правда, она смогла сказать мне, где искать тебя, и...
— Что ты имеешь в виду, говоря «ко всему прочему» ? Ситлали больна? Ей угрожает опасность?
— Пойдём, Тенамакстли. Её нужно утешить. Она нуждается в тебе.
Я решил, что задавать и дальше сумбурные вопросы и получать бестолковые, неизменно вызывающие раздражение ответы не имеет смысла, а потому сказал:
— Хорошо, старая мать. Давай поспешим.
Когда мы подошли к неосвещённому дому, то не услышали ни стонов боли, ни горестных рыданий. Однако я пропустил старуху вперёд и подождал в передней комнате, пока она на цыпочках прошла в другую. Вернувшись, повитуха прижала палец к губам и прошептала:
