После этой первой пробы сил Владимир начал правильную осаду, распределив участки крепости между «полками» варягов, словен, кривичей и чёрных болгар и послав объявить «гражанам»: «...Аще ся не вдасте (если не сдадитесь. — Авт.), имам стояти и за 3 лета». «Они же не послушашатого». Тогда князь, говорит летописец, «изряди вои своа; и повеле приспу сыпати к граду». Приспа — это насыпь, которую осаждающие воздвигают (присыпают) у стены, постепенно наращивая, с целью создать площадку для штурма. Дело это очень трудоёмкое, особенно на скалистых крымских почвах, и если князь решился на него, значит, терпению и его, и войска пришёл конец. Но фортуна никак не желала поворачиваться к нему лицом. «Сим же спущим (насыпающим. — Авт.) корсуняне, подъкопавше стену градьскую, крадуще сыплемую персть, и ношаху к себе в град, сыплюще посреде града». Правда, по словам летописца, Владимир тоже упёрся — «воини же присыпаху боле, а Володимер стояше». Но не мог сдержать досады (Никоновская: «...елико же ратиим сыпляху землю в ров, толико те гражане тайно крадяху у них землю... Володимер же зря (видя, — Авт.) удивляшеся, яко ничтоже успеваху сыплюще»). И неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы однажды, когда на исходе был уже девятый месяц осады, в сторону русского лагеря не просвистела очередная стрела. К ней был прикреплён исписанный кусочек пергамента. Это было секретное послание, решившее судьбу Корсуня.
Стрелами на войне дорожили, и всё, что прилетало со стороны врага и годилось к повторному употреблению, старались подобрать. Стрела с секретным посланием тоже не потерялась. Её подняли и доставили по назначению.
Писатель А. Ладинский в романе «Когда пал Херсонес» так представил себе (вместе с героем — приближённым императора Василия И Ираклием Метафрастом) обстоятельства, при которых это произошло: стрела «вонзилась в землю, затрепетала и осталась до утра на грядке с растоптанными лозами, оперённая птичьим пером, окованная железом лёгкая тростинка... А утром молодой варвар, потягиваясь после короткой ночи, увидел стрелу, поднял её, чтобы положить в свой колчан, и заметил кусок пергамента, на котором были написаны непонятные для него знаки. Не зная, как поступить, он отнёс стрелу к своему князю. Княжеский белый шатёр стоял среди оливковых деревьев. Какой-нибудь пленный ромей, которого держали в лагере для выполнения различных работ, прочёл русским греческое письмо. И может быть, оно было даже на русском языке...». В послании было сказано: «Кладязи, аже суть за тобою от въстока, из того (нужно: из тех, —
