Следует оговориться, что оценка деятельности Блуда с нравственной, «общечеловеческой» точки зрения — не единственно возможная. Необходимо помнить, что как тайный резидент спецслужбы Владимира он оказал ему чрезвычайно важную услугу — преподнёс киевское княжение на блюдечке.
Таким образом, чисто профессионально отечественная разведка может гордиться тем, что второй государственный переворот в Киевской Руси, как и первый (при Олеге), был совершён, в сущности, сугубо агентурными средствами.
Трудился Блуд не зря. Владимир его не забыл, хотя и не считал пороком не сдерживать обещаний. Конечно, «вместо отца» новому киевскому князю Блуд не стал (чего не посулишь в борьбе за власть, не выполнять же в самом деле!). Ведь предателей всегда считают полезными, но никогда — уважаемыми. Не случайно, видимо, летописец обронил, что «послы» Владимира прибыли к Блуду в Киев «с лестью», и кто знает, какого смысла этого ёмкого слова было больше в их сладкозвучных речах — обольщения, соблазна, приманки или обмана, хитрости, коварства?.. Но «многу честь» от Владимира вчерашний «милостник» Ярополка «взял». Правда, рассказывают об этом двояко. У Татищева можно прочесть, будто Блуд «возносился три дни» оказываемым ему почётом. А на четвёртый Владимир приказал его... убить, пояснив остолбеневшему виновнику торжества: «Воздал ти честь аки приятелю, а сужу аки крамольника и убийца княжа».
Оставим в стороне ещё один оригинальный вариант историко-психологической загадки о Юпитере и быке. Ведь и до сих пор властители ищут виновников трагедий в ком угодно, только не в себе самих. Нас же по сюжету интересует лишь судьба резидента. Историки, начиная с Карамзина, обычно относятся к версии Татищева скептически. Хотя в позднем летописно-хронографическом сборнике уцелела такая не очень вразумительная запись: «Иде Владимир к Киеву и уби брата своего Ераполка, лукавого, господоубийственного Блуда». Вероятнее, конечно, что слухи о казни доблестного киевского воеводы проникли в средневековую книжность в результате порчи летописных текстов переписчиками, а ещё скорее — из-за нелепости дальнейшей судьбы Блуда, отражённой в списках «Повести временных лет». Если некоторые из них (например, Троицкий) упоминают (под 1018 г.) о Блуде как о кормильце и воеводе одного из многочисленных сыновей женолюбивого Владимира — Ярослава (хотя и не уточняют, действительно ли этот Блуд — знаменитый деятель времён минувших, а не соименник), то другие (например, Лаврентьевский, Радзивилловский) называют пестуна нового киевского князя иначе: Буды.
