— Но я надеюсь, Василий Петрович, мы еще вернемся к этой теме, — сказал я. — У вас, вероятно, в запасе есть какие-нибудь интересные истории о крымских названиях?
— С большой охотой, когда угодно, — ответил старик. — Кое-что найдется.
— Только, чур, не сейчас, — заявил безапелляционно Андрей Петрович. — Предлагаю перенести разговор на вечер. Прежде не мешает отдохнуть, чтобы вести беседу на свежую голову.
Если бы я не боялся показаться назойливым, то охотно продолжил бы беседу — так мне не терпелось услышать что-либо новое, что можно было бы включить в свою книгу. Но, не желая быть невежливым, я поддержал предложение Андрея Петровича, и мы разошлись по своим комнатам.
Понт Эвксинский
Предсказание Василия Петровича сбылось: к вечеру ветер усилился, небо заволокло свинцовыми тучами, хлынул ливень. Море грохотало, сверкали молнии, раскаты грома то сливались с ревом волн, то чередовались с ним.
Сокрушаясь, что не можем расположиться в излюбленном месте в саду, под навесом из виноградных лоз, мы устроились на застекленной террасе.
— Бр-р — повел я плечами, — не завидую тем, кто сейчас в открытом море. На суше и то неуютно себя чувствуешь, а там…
— Что и говорить, — согласился Василий Петрович, — в такой шторм морякам нелегко приходится, но…
— Но, — подхватил его брат, — для тех, кто навсегда связал свою жизнь с морем, никакие бури не страшны. Привычка и опыт!
— Да и оснащены теперь корабли так, что могут успешно противостоять самому жестокому шторму, — добавил Василий Петрович.
— А каково было древним грекам, представляете? — воскликнул я. — Ну, тем самым, которые гибли на своем утлом суденышке и кричали «ялос!». Наверное, они попали в такую же бурю, какая сейчас бушует за окнами.
— Беднягам пришлось туго, — сочувственно вздохнул Андрей Петрович. — И в конечном счете они поплатились жизнью, попав в такую передрягу.
— Недаром греки, когда они впервые проникли за Босфор, назвали море Понт Аксинский, то есть негостеприимное море, — задумчиво произнес Василий Петрович.
— Вы полагаете, что бурливость моря послужила поводом для такого наименования? — спросил я.
— Такая точка зрения бытует в известных мне литературных источниках, — развел руками старик. — А у вас есть иное мнение?
— Несомненно, — живо ответил я. — Впрочем, это не столько мое мнение, сколько некоторых исследователей, к голосу которых я присоединяюсь.
— Что вы имеете в виду?
— Не бури и штормы, которые приходилось испытывать древним во время их плаваний по нашему Черному морю, побудили их назвать его негостеприимным. Отнюдь не это. Причина совершенно в другом.
