Конрад опустился на ствол сломанного дерева и большим расшитым платком вытер вспотевший лоб.
— Уф! — вздохнул он. — Пусть кони отдохнут немного — и в обратный путь. Загнал их этот бородатый дьявол. Видишь, какие мокрые.
Князь прилег на траву, положив под голову услужливо поданную оруженосцем волчью шкуру, и добавил: — Да и я посплю немного, а ты постереги. Чуть что случится — разбудишь.
Не прошло и минуты, как он уже спал крепким сном.
Очнулся он от каких-то криков и рычания. Раскрыв глаза, князь увидел грозное зрелище.
Громадный медведь, переваливаясь на задних лапах и растопырив передние, направлялся к нему, оглашая лес яростным ревом. В стороне, обливаясь кровью, лежал верный оруженосец, тщетно силившийся подняться и преградить зверю путь к своему господину. Одежда на нем была разорвана во многих местах, рогатина лежала в нескольких шагах от него, а в слабеющих руках он силился сжать топор.
Князь схватил лежащий рядом с ним самострел и, натянув его, пустил стрелу, целясь в сердце косолапого хищника. Затем подбежал к валявшейся рогатине, схватил ее и отважно пошел навстречу медведю, рычащему от боли и ярости.
Зверь продолжал двигаться на него, расставив передние лапы. Грудь его была открыта, и князю было видно, как подрагивала среди шерсти стрела, пущенная им из самострела.
Уловив момент, когда между ним и медведем оставалось не более трех-четырех шагов, Конрад, напрягшись, сделал два стремительных прыжка и, подскочив к зверю, с силой вонзил рогатину ему в грудь.
Медведь попытался достать лапами человека, но рогатина не пускала и все глубже проникала в его тело. Испытывая нестерпимую боль, зверь страшно заревел и схватил лапами древко рогатины.
Отделенные друг от друга длиной этого древка, князь и медведь медленно двигались: зверь наступал, человек отходил, выжидая, когда медведь обессилеет, чтобы окончательно его добить. Но борьба один на один с могучим противником, раненым, но еще достаточно сильным, начинала изматывать Конрада, хотя он славился своей силой и выносливостью. В довершение ко всему правая нога его оказалась зажатой между корнями деревьев.
Тщетно пытался князь высвободить ее. Напрягая все свои силы, он с трудом сдерживал натиск ослепленного болью зверя, сознавая, что надолго его не хватит и тогда смерть. «Смерть! И никто не может в этой глуши оказать мне помощь. Никто. Один, совсем один!» — лихорадочно проносилось в мозгу.
Внезапно он услышал чей-то голос: «Держись!» В грудь медведя вонзилась вторая рогатина. Затем раздался глухой удар, и зверь всей своей тяжестью грянулся о землю, ломая рогатины. Тело его судорожно задергалось и вскоре замерло.
