Назначенный ему для аудиенции час давно миновал, а президент Адмиралтейств-коллегии все не принимает. Идет, как разъяснил ему адъютант адмирала, какой-то важный консилиум>[7].
Моряк меряет шагами пространство между двумя колоннами и в который раз уже мысленно повторяет то, что скажет адмиралу во время аудиенции.
Большие стенные часы размеренно отбивают бронзовым звоном двенадцать ударов. Полдень.
В ту же минуту двери президентского кабинета распахиваются и из него не спеша выходят участники консилиума. Впереди высшие морские чины, сановники, несколько позади следуют офицеры и чиновники рангом пониже.
Один из офицеров, вышедший в числе последних, кинул рассеянный взгляд по сторонам и, увидев одиноко прохаживающегося моряка, на мгновение остановился, а затем бросился к нему с распростертыми объятиями.
— Харитон! — чуть ли не кричит он, обращая на себя внимание всех присутствующих. — Ты ли это, друг мой?
— Брат?! Дмитрий?! — произносит тот, замирая на месте. Губы его сами собой расплываются в радостную улыбку, а руки тянутся навстречу рукам брата.
Они обнимаются и троекратно целуются. Потом, держа друг друга за плечи, долго смотрят один на другого, не говоря ни слова.
Но вот Дмитрий берет брата под руку, и они не спеша прогуливаются по залу, увлеченные беседой, не обращая внимания на окружающих.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Дмитрий. — Почему не на корабле?
— Жду аудиенции. Адмирал назначил мне явиться сегодня. Но обо мне потом. Расскажи лучше о себе. Как ты? Давно ли из дальних краев? Успешны ли дела? Здоров ли?
— Здоров, здоров! Как видишь! — весело отвечает Дмитрий, но тут же лицо его становится серьезным. — А насчет дел… рассказывать долго… но, если хочешь…
— Конечно, очень хочу. Ты даже не подозреваешь, как для меня это важно. — Харитон нетерпеливо и в то же время просительно заглядывает в лицо брату. — Говори же!
— Ну что ж, изволь.
Дмитрий снова улыбается и пожимает плечами. Ему хорошо знакома манера брата добиваться своего во что бы то ни стало. Еще в юности он имел неоднократно случаи в этом убедиться.
— Так с чего ж начать? Впрочем, лучше начну с самого начала! — Он заразительно смеется каламбуру, и Харитон вторит ему. — Итак, тебе, наверное, известно, что по первоначальной диспозиции капитан-командора Беринга мне надлежало находиться в его отряде, который направлялся к берегам Америки, или же принять участие в плавании Шпанберга в Японию…
— Да, ты об этом меня известил письмом.
