Не просыпайся. Не просыпайся. Не просыпайся.
Я просунула руку в мешочек, нащупала тюбик пасты. Я вытащила его, открыла, выдавила немного на указательный палец. Я потерла пальцем зубы, стирая кислый вкус, стирая следы. Я убрала тюбик в сумочку, колпачок бросила рядом. И в этот миг Картер проснулся.
– Эй… – сказал он даже не сонно. Он просто проснулся.
– Эй, – буркнула я. Обычно я не бурчу. Никто не бурчит в академии Фемиды.
Он потер подбородок ладонью.
Ладонью, которая касалась меня.
Может, он показался мне красивым прошлой ночью. Но утром он так не выглядел. У него были почти белые волосы, острый нос, бледные глаза. Может, он был забавным. Может, заставил меня смеяться. Может, я смеялась так, что болели бока. Я прижала ладонь к талии в поисках физических доказательств.
Он вскинул бровь, почти подмигнул мне. Что–то в этом напомнило мне политика.
– Понравилось прошлой ночью?
Посмотрим: я ходила на носочках по твоей комнате, надеясь, что ты не проснешься, едва помнила твое имя. Да, ночь была просто фантастической. Может, расскажешь, что произошло между полуночью и, кхм, десятью минутами назад? Хотя не надо. Сделаем вид, что ничего не было, и больше не будем говорить об этом, ладно?
Он отклонился на кровати, опустил голову на подушку.
– Хочешь еще?
Я прищурилась, сжала губы и быстро покачала головой. Он думал, что я была легкодоступной.
– Мне нужно учиться, – ответила я, пятясь к двери.
– В субботу утром?
Все в Фемиде учились по субботам, даже утром.
Я кивнула. Еще шаг.
– Но семестр только начался два дня назад.
– Учителя уже задали домашку, – я смогла сделать еще два шага. Хотелось сказать: «А тебе еще ничего не задали? У тебя замедленное обучение?».
Но он не был медленным. Совсем. Может, Картер пересекался со мной на занятиях… Посчитаем. В классе было двести учеников, может, я видела его не в последний раз.
Если бы я была дирижером, я бы взмахнула палочкой, и все исчезло бы.
– Я тебя понимаю, – сказал он. – Учитель испанского уже задал большое сочинение. Но я еще не начинал.
Тут мы точно не пересечемся. Я учила французский. Dieu merci.
– Мне пора.
– Ладно, я тебе позвоню, – сказал он с глупым жестом рукой, изображающим телефон. Он почти выскочил из кровати. Я отвернулась, потому что он все еще был голым, а я не хотела знать, как он там выглядел. Краем глаза я заметила, как он потянулся за боксерами. Он натянул их, а я крепко сжала ручку двери.
Я отчаянно хотела уйти, но мне нужно было знать наверняка.
