– Вряд ли, – усомнился Сет. – Этот Бидворси, который мне кажется человеком отнюдь не жизнерадостным, находится в таком же положении, как и ты, и все остальные: на распутье. Рано или поздно он либо во всю прыть уберется отсюда, либо будет в своем грузовичке доставлять тебе на ферму молоко, потому что в глубине души ему всегда хотелось заниматься именно этим.
– Ты его не знаешь, – хмуро буркнул Глид. – У него вместо сердца кусок ржавого железа
– Занятно, – взглянул на него Гаррисон, – я всегда думал то же самое о тебе, вплоть до сегодняшнего дня.
– Я сейчас не на службе, – ответил Глид, как будто такой ответ все объяснял.
Он встал и сжал челюсти.
– Но я возвращаюсь на корабль. Прямо сейчас.
– У тебя увольнение до завтрашнего вечера, – запротестовал Гаррисон.
– Возможно. Но я вернусь сейчас.
Илисса открыла рот, но тут же закрыла, потому что Сет толкнул ее. Они сидели молча и смотрели, как Глид выходил за дверь решительной походкой.
– Это хороший знак, – сказал Сет со странной уверенностью в голосе. – Задели его за живое. – Потом повернутся к Гаррисону. – А у тебя какое главное желание в жизни?
– Спасибо за еду. – Гаррисон, явно обеспокоенный, поднялся со стула. – Постараюсь догнать его. Если он пошел на корабль, мне, пожалуй, тоже лучше вернуться.
Опять Сет остановил Илиссу. Оба хранили молчание, пока Гаррисон выходил на улицу, аккуратно затворяя за собой дверь.
– Бараны, – сказала непонятно чем опечаленная Илисса – Один за другим, ну прямо стадо баранов.
– Нет, – возразил Сет, – это люди, движимые теми же мыслями и чувствами, что и наши предки, которые баранами отнюдь не были. – Повернувшись в кресле, он крикнул Мэтту: – Принеси нам два шемака! – Потом сказал Илиссе: – Сдается мне, что этому кораблю не поздоровится, если он здесь задержится.
* * *
Динамик внутренней сигнализации рявкнул:
– Гаррисон, Глид, Грегори… – и так далее в алфавитном порядке.
В коридорах и на палубах разговаривали между собой вернувшиеся из увольнения.
– Ни единого слова ни от кого не добьешься, кроме «зассд». Просто осточертело!
– Надо было разделиться, как мы. Там, в цирке, на окраине никто про нас и знать не знал. Я просто вошел и сел.
– Слышал про Майка? Он починил крышу, взял в уплату бутылку двойною диса и нажрался. Был в полной отключке, когда его нашли. Пришлось тащить его обратно на себе.
– Везет же некоторым. А нас отовсюду гнали.
– Так я ж и говорю, что надо было разделиться.
– Половина увольнения, наверное, все еще валяется по канавам.
