.
§ 62
«Сир, — ответил тот, — все от того, что нынче столь мало боятся отлучения, что люди позволяют себе умирать отлученными, не получив прощения, и не желают принести удовлетворения Церкви. Просим вас, сир, Господа ради и ради вашего долга приказать вашим прево[54] и бальи[55] лишать имущества всех тех, кто пребывает под отлучением год и один день, чтобы вынудить их к покаянию».
§ 63
На это король ответил, что он охотно отдал бы такой приказ в отношении всех тех, о ком ему предоставят доказательства, что они наказаны заслуженно[56]. И епископы ему заявили, что ни за что не допустят, чтобы вмешивались в решение их дел. А король сказал им, что иначе он не отдаст приказа, ибо было бы против Бога и справедливости заставлять людей приносить покаяние, если священники наказали их незаслуженно.
§ 64
«И в связи с этим, — продолжал король, — я вам приведу в пример графа Бретонского[57], который, будучи отлученным, вел семь лет тяжбу с прелатами Бретани и добился того, что папа всех их осудил. А если бы я принудил графа Бретонского в первый год покаяться, я бы согрешил пред Богом и пред ним». И тогда смирились прелаты; и никогда с тех пор я не слыхал о прошениях по этому поводу.
§ 65
Мир, который он заключил с королем Англии[58], был установлен вопреки желанию его совета, говорившего ему: «Сир, нам кажется, что вы напрасно теряете землю, отдаваемую английскому королю, потому что он не имеет на нее права; ибо его отец потерял ее по судебному приговору». И король ответил на это, что ему хорошо известно, что у английского короля нет на нее права; но есть причина, по которой он ему должен уступить: «Ведь наши жены — сестры[59], а наши дети — двоюродные братья; поэтому надобно, чтобы между ними был мир. Для меня же мир, который я заключил с английским королем, очень почетен, так как теперь он мой вассал[60], каковым прежде не являлся».
§ 66
О справедливости короля можно судить по делу монсеньора Рено де Три, который принес святому королю грамоту, где говорилось, что король пожаловал наследникам графини Булонской[61], незадолго до этого умершей, графство Даммартен-ан-Гуль. Печать на этой грамоте была сломана так[62], что на оставшемся куске королевской печати был виден только оттиск половины ног и скамеечки, на которой стоят ноги короля. И он показал ее всем нам, присутствовавшим на его совете, дабы мы помогли ему принять решение.
§ 67
Мы все единодушно заявили, что нет никаких оснований для приведения в исполнение написанного в грамоте. И тогда король приказал Жану Сарацину, своему камергеру
