Перплексус | страница 27



И сюда молодой человек приходил не для того, чтобы получить место в проекте — он был здесь из-за конкуренции.

Ему хотелось побеждать и быть в состоянии соперничества, становиться лучше, чем кто-то, чтобы, в конечном итоге, стать лучше себя прежнего. Это двигало его вперед, заставляло мыслить, ошибаться, учиться, оттачивать имеющиеся навыки, приобретать новые, находить выходы из нестандартных ситуаций. Это позволяло ему чувствовать себя годным.

Подобный склад характера и вечные поиски приключений не могли не отражаться на его судьбе. Виам регулярно оказывался в каких-то переделках, и наступивший день не мог быть исключением.

Парень завел свой Харлей-Девидсон, посмотрел на часы и, под клокочущий, сочный рёв мотора, вклинился в городской поток автотранспорта. Через полчаса его ждали на площади Геката.

Восходящее Солнце наполняло полис теплом и светом, проникая в темные и остывшие за ночь кварталы. Оживало и преображалось всё, к чему прикасались его лучи. Тени приходили в движение, и, казалось, жили в своем обратном мире, где они сами отбрасывали объекты. Объемы окрестностей с каждым мгновением становились глубже, их контуры — четче, а краски — ярче и гуще.

В день 27-й Июля месяца на перекрестке Филватт-проспект и Лайлак-пассаж, у площади Геката, всё было, как обычно. Впервые оказавшийся здесь человек не нашел бы ничего примечательного и из ряда вон выходящего. Геометрию невысоких зданий стоящих по периметру в ряд, нарушала только городская ратуша в готическом стиле. На первых этажах домов расположились уютные кафе и торговые лавки, которые вместе с уличными артистами, коваными скамьями, фонарными столбами и разношерстной публикой, вдыхали в неё жизнь.

Виам кое-где уже побывал и знал, что таких замечательных мест существует великое множество в маленьких городках с многовековой историей, куда предпочитают приезжать люди, чтобы очутиться в «настоящей» стране и увидеть таких же настоящих жителей. И, пожалуй, считая эти места хоть и красивыми, но заурядными, посетители были правы, но ровно до тех пор, пока не получали «пощечину», которую сейчас поймал и он сам.

Резкий, буквально обжигающий губы аромат первоклассного аравийского кофе, бесцеремонно обрывал любые мысли, заставлял менять планы или ставил жирную точку в беседах прохожих, ибо в уме оставалось только одно желание — найти его источник.

Те, кому всё-таки удавалось устоять перед этим соблазном, капитулировали, как только хрустящий запах свежей выпечки вынуждал их прикусить губу, а некоторых, сидящих на диете, её закатать.