Кэти пробормотала, что ее слишком тянет в сон, чтобы принять ванну, и она сделает это утром. Едва ее голова коснулась подушки, она тут же погрузилась в сон. Некоторое время Джордж посидел на краю кровати, наблюдая за тем, как глубоко и ровно дышит Кэти. Затем он вышел во двор, чтобы посмотреть, как там Гарри. Пес снова спал, еда в миске осталась нетронутой.
Джордж собрался уже было наклониться и растормошить собаку, когда вдруг услышал, что из дома вновь доносятся звуки марширующего оркестра. Он побежал назад через кухню. Барабаны и трубы гремели в гостиной. Пулей пролетая по коридору, Джордж слышал топот многочисленных ног.
Камин в гостиной еще горел, слегка освещая комнату, в которой никого не было. Как только Джордж появился на пороге, музыка прервалась. Совершенно ошеломленный, он осмотрелся.
– Эй вы, сукины дети, куда вы все попрятались? – закричал Джордж.
Он глубоко вздохнул несколько раз. Он вдруг понял, что в гостиной произошло что-то странное: вся мебель – вся! – была передвинута. Ковер откатили назад. Стулья, кушетка и столы были переставлены к стенам так, словно бы здесь решили освободить место для множества танцоров – или для марширующего оркестра.
Далее описывается то, что произошло во вторник, 6 января 1976 года.
– Ваш рассказ весьма интересен, Фрэнк, но, не имей я представления о вашей профессиональной подготовке, честно скажу, что подумал бы, что вы малость рехнулись, если поверили во все это. – Канцлер епархии Райан поднялся из-за стола и прошел через всю комнату к новой кофеварке. Он предложил кофе отцу Манкусо, но тот отрицательно покачал головой. Тогда отец Райан налил чашку эспрессо отцу Нунцио, другому канцлеру, и чашку себе.
Хозяин кабинета отхлебнул кофе и заглянул в свои заметки.
– Сколько раз к вам как психотерапевту люди обращались с такими историями? Сотни, бьюсь об заклад.
Канцлер Райан был очень высоким человеком, и это было заметно даже тогда, когда он сидел. Росту в нем было шесть футов пять дюймов[26]. Священник был хорошо известен в епархии своей манерой говорить открыто со всеми – и с молодыми священниками, и с самим епископом. Канцлер Нунцио был полной ему противоположностью: низкорослый, коренастый, черноволосый, ему было сорок два года. Отцу Райану, в свою очередь, было шестьдесят с лишним лет, он обращался к людям с той серьезностью, которая отлично дополняла более мягкое поведение второго канцлера.
И вот эти двое выслушивали рассказ отца Манкусо о событиях в доме 112 по Оушен-авеню, которые он излагал со слов Джорджа Лютца, а также рассказ о событиях, произошедших лично с ним и принесших ему немало страданий, в том числе и самые последние, имевшие место в доме приходских священников. На канцлеров произвели сильное впечатление страхи отца Манкусо, который был уверен в демонической подоплеке загадочных явлений.
