Игрушки императоров | страница 33
Это какая-то нелепая смесь очень верных и точных наблюдений дочери коменданта прусской крепости и пустого, напыщенного резонерства:
«Детские игры не суть игры, но прилежное упражнение детей…»
«Дети не любят быть праздными…»
«От младенчества надлежит хотение детей подчинять здравому рассудку и справедливости…»
Однако Екатерина и не была бы Екатериной II, если бы писала «наставления» только ради хорошего впечатления и приличий.
Нет!
Главная, стержневая идея, которой должна была подчиняться вся система воспитания, сформулирована предельно точно и без всяких околичностей:
«Да будет то, что Бабушка приказала, непрекословно исполнено; что запретила, того отнюдь не делать, и чтоб им казалось столь же трудно то нарушить, как переменить погоду по их хотению…»
В детстве у Александра, словно провозвестники грядущей эпохи машин и механизмов, начали появляться самые разнообразные заводные игрушки.
Кукла-модница смотрелась в зеркало и сама расчесывала волосы…
Куклы-солдаты маршировали по столу, производя все воинские артикулы…
Заводной барабанщик отбивал ритм настоящего марша…
Появились тогда и «говорящие книги»: потянешь за веревочку, и заблеет коза, замычит корова, захрюкают свиньи…
Появились стульчики с музыкой: садишься, и начинает играть музыка…
Игрушки эти были дорогими, и Екатерина — вот она, рачительность дочери небогатого коменданта прусской крепости! — указывала в своем «наставлении»:
«Полезно будет детям вдруг не давать более одной вещи, и когда захотят иметь другую, тогда отбирать первую».
Это указание императрицы строго исполнялось генеральшей Софьей Ивановной Бенкендорф, присматривающей за наследником.
Екатерина была довольна.
«Он делает, что хочет, но у него отнимают куклу, если он с ней дурно обращается», — удовлетворенно отмечала она.
Правила обращения с игрушками, сформулированные Екатериной, наверное, неплохи, поскольку приучают ребенка беречь вещи.
Однако напомним, что Александру было всего два года, и, наверное, он не понимал, почему строгая госпожа Бенкендорф отбирает у него игрушки, если он решил поставить их рядом на ковре; не понимал, отчего она навсегда уносит из детской заводного барабанщика, ведь он только хотел проверить, сможет ли этот бравый солдат отстукивать марш лежа на спине.
Но просить объяснения, а тем более плакать, было бесполезно.
Госпожа Бенкендорф была неумолима, ибо эта неумолимость тоже была санкционирована мудрой Бабушкой:
— Буде чего будут просить со слезами, или с упрямством, то запрещать им давать!
