Я падаю на спину, и крик уходит в горло.
Боль, стреляющая через мою лодыжку, мучительна. Мое зрение размывается. Я сильно кусаю губу, чтобы задушить визг, оказавшийся глубоко в горле. Снайпер лает один раз, затем дважды, а затем убегает, вероятно, испуганный моим криком.
— Блядь! Черт возьми, — бормочу я, пытаясь встать на ноги, но обнаруживаю, что не могу.
Я ощупываю пульсирующую лодыжку. Она горит, когда я касаюсь ее.
— Ты в порядке?
Голос Келлана доносится, прежде чем я вижу его. Я киваю и смотрю на него сквозь завесу ненужных слез, туманящих зрение. Снайпер снова лает. Он стоит рядом с Келланом, глядя на нас обоих.
— Хороший мальчик, — говорит Келлан собаке. — Он пришел, чтобы позвать меня.
— Я в порядке, — говорю сквозь стиснутые зубы. Боль в лодыжке стреляет в коленный сустав. Несмотря на ветер, моя спина мокрая от пота. Я сломала руку, когда мне было пять лет, и у меня удалили миндалины в девять, поэтому я знаю, что такое физическая боль. Тем не менее, это так больно, что я могу просто потерять сознание.
Моей лодыжке кажется, что ее переехал грузовик.
— Я в порядке, — говорю я снова. Поднимаясь на руку, я стараюсь устоять, но безрезультатно.
— Позволь мне посмотреть.
Прежде чем я протестую, Келлан снимает мой ботинок, и его пальцы ощущаются на моей голой коже, проверяя, подталкивая.
Его прикосновение — это пытка.
— Больно, — я задыхаюсь.
— Надеюсь, она не сломана, — бормочет он.
Я поднимаюсь на локти, чтобы лучше рассмотреть, но лучше бы я этого не делала. Большой, пурпурный синяк образуется там, где находится кость, и моя нога выглядит так, будто она вот-вот набухнет.
Келлан нажимает на нее кончиками пальцев, и я хныкаю. Он держит мою лодыжку на месте, затем нажимает еще немного, двигая пальцами.
— Не сломана, — заявляет он, в конце концов. — Я думаю, что это всего лишь незначительное растяжение связок, но это может быть хуже. Я отвезу тебя обратно в дом и перевяжу лодыжку.
— Нет, спасибо, — бормочу я. — Все будет хорошо.
— Ава, ты не в порядке. Ты не можешь ходить. Тебе нужна помощь.
Да, но я все еще сержусь на него.
— Я не хочу твоей помощи, — прошипела я. — Мне не нужна помощь от кого-то, кто не любит меня, но хочет использовать меня для хорошего траха.
Он выдыхает.
— То, что я сказал, не правда. Я не это имел в виду.
Я издеваюсь.
— Да правильно. Какая часть? Та, в которой ты хочешь меня или не нравлюсь тебе?
Вздохнув, он садится рядом со мной.
— Очевидно, есть части тела, которые мне нравятся.
