Зверь, осознав, вероятно, что его раскрыли, не заставил себя ждать и прямо с места одним гигантским прыжком собрался меня настигнуть. Послышался детский визг, время будто замедлилось. Я на медленной скорости видела, как зверь оторвался от земли, его полет ко мне. И, хвост даю на отсечение, если бы на моем месте был кто угодно другой, ему несдобровать. Но на этом месте была я, которая не нашла ничего умнее, кроме как выхватить из-за спины тарелку, метнуть ее прямо в раскрытую пасть, второй рукой снимая с бедра нож.
Не то чтобы мои бойцовские навыки были внушительны, но, во-первых, это было новое тело, которому, судя по всему, все это было не внове, а, во-вторых, я все-таки способна постоять за себя. Зверь от неожиданности сбился с красивого полета, приземлился на грудь, проглотив немного пыли, проехал вперед и затормозил парой метров дальше. Я тем временем изготовилась к атаке, а со стороны деревни послышались мужские голоса и детские «Там! Там!». Меня это не то чтобы обнадежило, но забрезжила надежда на то, что у меня есть шансы не быть съеденной.
Пока в моей голове кружили мысли, зверь поднялся и уставился на меня. И взгляд этот ничего хорошего мне не обещал. Я подобралась, зверь тоже. Мы смотрели друг другу в глаза и готовились к бою. Я понимала, что шансов выжить мало; зверь понимал, что шансов таки пообедать много.
И вот, момент истины: зверь прыгнул на меня, уйти с траектории полета я не успевала, и я прыгнула ему на встречу. Время больше не замедлялось, все произошло в считанные доли секунды: мы встретились и я каким-то непостижимым образом изогнувшись, забралась зверю на спину и вогнала нож ему в шею, куда-то туда, где (сугубо гипотетически) его позвоночник входит в череп. Зверь дернулся и рухнул вниз. Я, щедро поливаемая его кровью, соответственно, следом.
Как раз в этот момент на ту же прогалину, куда недавно вылетела я, выбежали деревенские мужики.
— Убила! — Воскликнул кто-то. — Она рокона убила!
Затем поднялся гвалт. Краем глаза я заметила, что какой-то паренек, только выбегавший из-за дома, не сбавляя скорости развернулся обратно. Вокруг меня шумно обсуждали труп зверя мужики, а я никак не могла понять, хорошо это или плохо. Самое катастрофичное для меня — это то, что я продолжала сидеть на трупе и на меня продолжала выливаться кровь. На мои чудесные оливковые брючки, куртку, сапоги (и внутрь тоже), на мои рыжие волосы выливалось содержимое сосудов этого животного.
