Она радостно сообщила мне, что готова приносить мне все, что попрошу и вообще оказывать всяческое содействие. И даже протянула кристалл вызова, который (после некоторых пертурбаций на столе) я разместила к себе поближе.
День рабочий клонился к своему логическому завершению, у меня в глазах рябило. Эллочка только что забрала остывший чай и принесла новый. С печеньками.
— Алва, пора заканчивать. — Напомнила она.
Это я попросила. Переработки — враг эффективности, поэтому Эллочка каждый вечер выпинывала меня обедать (вместе с шефом) и ровно через девять часов после того, как я пришла, выгоняла меня домой. Очень полезная вещь — секретарь.
— Угу. — Промычала я, недоуменно глядя на счет-фактуру, которая отказывалась сходиться с накладной, к которой, вроде как, прилагалась.
— Алва, понятнее не станет. — Настойчивая какая.
— Угу.
— Алва, завтра сделаешь.
— Ага.
— О! Разнообразие! — Восхитилась девушка. — Пойдем! — Она выхватила бумагу у меня из руки.
— Идем-идем. — Буркнула я.
У портала мы попрощались с местным магом и через мгновение оказались в городе.
Начиналась столичная осень. Тучи висели низко по несколько дней, чтобы вдруг, неожиданно, разразиться ливнем, который не заканчивался еще несколько дней.
Деньги у меня закончились на покупке пальто и сапожек по погоде: привычная к мягкому краннарскому климату, я не запаслась подходящей одеждой. Еда дома была, потому что я купила ее заранее, но вот со всем остальным был напряг.
У дома меня ждал мокрый до нитки Деник. Он у меня готовился к парам. Не знаю почему, но отцу он о своей учебе еще не рассказал.
Его уровень знаний оценили как отсутствующий, так что ему предстояло двенадцать лет Школы. На восьмом году Школы, если все будет хорошо, он сможет перейти в Академию — программы по один предметам там совпадают, а в Академии программа более осмысленная.
— Ты когда отцу скажешь? — В очередной раз завела песню я, когда мы устроились с чаем у меня.
— Скажу.
— Когда?
— Слушай, ну чего ты заладила? — Вдруг вызверился он. — Я себя ощущаю тупым просто как табуретка, по сравнению с одноклассниками, так они меня все младше. — Он осекся. — Не готов я пока, короче. — Пробурчал ребенок и уткнулся в учебник.
Я решила, что пару дней не буду его пилить, пусть, действительно, привыкнет к учебе, втянется. Рассказать папе можно и между делом, ближе к выпуску. Я вон своему вообще по факту сообщила.
Вечер тек своим привычным ходом: Деня учился, я читала периодику и специфическую литературу. Когда Деня поднимал от учебника голову, он завистливо на меня поглядывал, перебирая своими удивительными ушами.
