Теперь я думаю, что этих слов никогда не заслуживал.
Перед рассветом я наконец забылся сном. Моё пробуждение было поздним. Стефан, всё ещё благоухая варевом Харрика, в отключке валялся перед самой дверью. Я перешагнул его тело и вышел. Лаурида и Глинис паковали наш нехитрый скарб, многое увязывая в шкуры, которые мы украли ночью. Дальше у загона навьючивали лошадей.
— Фергюс хочет, чтобы ты помог ему разобраться с припасами в главном доме, — сообщила Лаурида.
Когда я вошёл, он был один и раскладывал награбленное по кучам.
— Где Харрик и его люди? — спросил я.
— Уехали. — Фергюс, всё ещё поглощённый трофеями, даже не поднял глаз, припухших от недостатка сна.
Я посмотрел на припасы. Пока здесь были все.
— Харрик не забрал свою долю?
— Это его подарок нам. Вряд ли ему так уж хотелось уезжать с пустыми руками, но той девчонки достаточно. Так он отблагодарил нас за то, что её нашли.
Я тоже не выспался и соображал туго, поэтому подумал, что чего-то недопонял.
— В смысле «той девчонки достаточно»?
— Харрик думает, что у неё дар, как у матери. Он решил сначала съездить за девушкой, а потом уже пересечёт мост через реку.
— Харрик забирает её? Прямо сейчас?
— Это его право. Она…
— Нет! — Я помотал головой, пытаясь собраться. Думай, Джафир! — Нет. Так нельзя…
— Кончай скулить, точно раненный койот! — рявкнул Фергюс.
Я развернулся к нему:
— Как давно Харрик уехал?
— Час назад. Может, больше. — Глядя на ворованное, он начал рассказывать, как распределит его между лошадьми. — Если добавить к этому наши запасы, должно хватить на…
Я выхватил из кучи большой мешок зерна:
— Мне нужно вот это!
Фергюс попытался меня остановить, и я отпихнул его.
— Я забираю его. Не мешай!
Сначала его глаза наполнились неверием, затем — яростью. Я никогда не бросал ему вызов. Фергюс бросился на меня, и я ударом в челюсть сбил его с ног. Пока он ошеломлённо лежал на земле, я взвалил на себя мешок и, не оглядываясь, побежал к лошади.
Морриган
— Да ты сплошные локти да зубы! Кончай драться, не то поволоку на верёвке! Харрик с такой силой стиснул мне руку, что дыхание перехватило от боли.
Пришлось кивнуть, чтобы прекратил. Чего я только ни делала: упрашивала, умоляла, звала Аму, которая последовала за нами и уже сильно отстала. Харрик был непоколебим.
Вскочив в седло, он усадил меня перед собой, а по обе стороны ехали два почти таких же огромных головореза. К моей спине прижималась грудь, похожая на крепостную стену, а руки, державшие поводья, обездвиживали меня, будто гигантские наручники. Я всё ещё всхлипывала.
