И еще один пример из практики. Порою очень «говорящими» могут быть различные продукты нашего творчества – коллажи, рисунки, самодельные игрушки, куколки. На занятиях мы с участницами мастерим игрушку-куколку (впервые об этом упражнении я узнала от Иры Шевцовой, она также описывает его в своей книге «Тренинг работы с собственным детством). Задание дается намеренно максимально общим: «сделайте куколку-человечка». Иногда участники смотрят на меня с недоверием: что, даже выкроек не будет? никаких шаблонов? Но для этого упражнения достаточно, чтобы вы умели держать иголку в руках и знали элементарные навыки шитья. Я обязательно провожу это упражнение, т.к. оно может многое рассказать о человеке – иногда даже то, что сам человек не вспомнил бы или не рассказал. Так, на одной из групп женщина все никак не могла сделать глазки куколке – она несколько раз их отрывала и перешивала, в конце концов глаза у куклы получились огромными. Когда я спросила, а был ли в ее детстве сюжет, связанный как-то с глазами, то она вспомнила момент, когда ходила с мамой на прием к врачу-офтальмологу. Обнаружилось, что у девочки падало зрение. И всю дорогу на обратном пути домой мама высказывала дочке свои страхи: а что если девочка ослепнет и будет ходить с палочкой для слепых, это же так ужасно… На момент работы в группе у участницы были незначительные проблемы со зрением, но она всегда носила очки и очень боялась их снимать. А вот другая участница сделала куколку. Нежную, с бантиками, в прозрачной шифоновой юбочке – это была поразительно красивая куколка. Не менее поразительным она выбрала способ набить куколку ватой. Когда куколка была готова, она оставила ей отверстие между ног и с силой ножницами запихивала вату в куколку. Зрелище было, надо сказать, не для слабонервных. В какой-то момент я остановила женщину и осторожно спросила, не было ли в ее детстве сексуального насилия? Участница расплакалась и подтвердила мою догадку. Вполне возможно, что если бы не изготовление куколки, она бы так и не решилась рассказать об этом.
У Кузьки были смешные висящие ушки, которые иногда были способны «стоять торчком». Короткий черно-рыжий хвостик, такие же короткие лапки и удлиненная мордочка. Кузька была помесью таксы с дворняжкой. И сейчас Кузька лежала в своей конуре, а из глаз ее текли слезы… Новая хозяйка несколько раз меняла миску с едой, приносила воду – но Кузька даже не шевелила носом в сторону мисок. Она тосковала, и у ее новой хозяйки – добродушной старушки в цветастом платочке – от жалости и сострадания к тоскующей собаке, казалось, было готово разорваться сердце.
