После того, как чародеи стали едины, Бельзедор уже не смел их трогать.
Мектиг же не слышал и того. Дармагам Свитьодинара никогда не было дела до Темного Властелина. А ему точно так же не было дела до них. Кажется, они вообще никогда не пересекались. А если и пересекались, было это давно и нынче о том все забыли.
Что же до Плаценты... Помявшись, полугоблин неохотно признался:
- В детстве я написал лорду Бельзедору письмо, тля.
- Правда? – удивилась Джиданна. – И что ты ему написал?
- Обычное детское письмо, тля. Попросил сожрать мою мамашу и спросил, как лучше завоевать мир. Такие все дети пишут, тля.
- Не все, - дипломатично возразил Дрекозиус.
- А ответ-то ты получил? – заинтересовалась Джиданна.
- Получил, тля. Лорд Бельзедор написал, что мир он хочет завоевать сам и не собирается делиться со мной ценной информацией, тля. А мамашу он сожрет с удовольствием, но доставка на мне, тля. Ему-де недосуг шляться по всяким анналам, еды у него и дома много, тля.
Западная дорога действительно оказалась узкой и труднопроходимой. Она сразу круто пошла в гору, извиваясь вдоль скалистых утесов. Даже пришлось идти гуськом, чтобы не сверзиться.
Мектиг шагал первым. Родившийся и всю жизнь проживший в ледяных пустошах дармаг был одет довольно легко. Джиданна, кутающаяся сразу в две парки, сверлила его спину завистливым взглядом.
Намазавшийся жиром Плацента шагал бодро, Дрекозиус тоже не страдал, а вот Джиданна продрогла до костей. Она нашарила за пазухой белку и вошла с ней в энергетический контакт. Пригревшийся меж пышных полушарий фамиллиар сонно заворчал, но все же передал часть тепла волшебнице.
Не слишком много, правда. Сколько уж там может передать белка?
- Долго еще? – угрюмо спросила Джиданна.
- Возможно, я недостаточно громко говорил и ты не расслышала меня, дочь моя, - елейно ответил Дрекозиус. – Если мы нигде не станем задерживаться, то дойдем как раз к обеду.
- Долго, - подытожила Джиданна. – Мне холодно. Руки мерзнут.
- Мерзнут? – прищурился Дрекозиус. – Дочь моя, случилось так, что мне известен превосходный способ согреться.
- Это какой же? – насторожилась волшебница.
- Молитва, разумеется! – оживился жрец. – Молитва воистину горячит сердца! И она угодна богам, дочь моя! Воистину угодна, особенно совместная! Давай помолимся вместе, дочь моя!
- Нет, спасибо, что-то не хочется.
- Но отчего же?
- Просто не хочется.
- Ты огорчаешь богов своим отказом, дочь моя, - сказал Дрекозиус, пряча руки в теплой муфте. – Вот ответь, когда ты в последний раз была на исповеди?
