Мы уселись за столик. Я не могла проглотить ни крошки, и через какое-то время папенька это заметил.
— Тебе нехорошо? — поинтересовался он, показывая на нетронутую лапшу у меня в тарелке.
— Не совсем… — Я понаблюдала, как он ест зеленый карри, потом вздохнула (мой вздох отчасти напоминал стон) и призналась. — Если честно, да, мне нехорошо. Я больна. Причем на всю голову больна. Знаешь ли, это немудрено, потому что за последний год я рассталась с мужем, пережила краткий роман, который кончился натуральной катастрофой, забеременела от этой случайной связи и, в довершение всего, сделала аборт. Буквально только что. — Я нервно рассмеялась.
Отец даже головы не поднял от тарелки и продолжал тщательно пережевывать карри.
— А еще угадай что? Подружка Джейми беременна, и они своего ребенка сохранят. — Я ткнула в собственный синяк. — Когда я об этом узнала, то грохнулась в обморок и ушибла голову.
Отец прожевал, наконец-то поднял голову от тарелки и спросил:
— Ну, а как дела на работе?
Я на секунду онемела, не веря своим ушам.
— Спасибо, только что получила Букеровскую премию. — Я раздраженно хохотнула. — Пап, ты что, забыл?! Я бросила работу в издательстве, когда выходила за Джейми! Не помнишь? Джейми не хотел, чтобы у меня была своя жизнь — по крайней мере, достойная и интересная.
Отец аккуратно положил палочки поперек тарелки.
— Я не могу не согласиться, — напыщенно начал он, — что все происходящее выглядит так, будто ты встала на путь саморазрушения и идешь по нему, не сворачивая. Однако пойми, Дейзи, такова жизнь, реальная жизнь — она состоит из рождений, смертей, свадеб и разводов, и даже из абортов. В последнее время тебе пришлось принимать серьезные решения, а это означает, что ты наконец-то растешь, взрослеешь. — Он промокнул губы бумажной салфеткой. — А это, дорогая моя, само по себе хорошо.
— И ты не потрясен?
— Потрясен? Нет. Естественно, я хочу, чтобы ты жила спокойно и счастливо, чтобы у тебя была семья. Но сейчас ты начинаешь жизнь с новой страницы, это не может не радовать, и я готов к тому, что ты прибегнешь к серьезным мерам. — Он перегнулся через столик и поцеловал меня в щеку. — Знаешь, когда ты кого-то любишь, то самое ужасное — что ты не можешь прожить за любимого человека его жизнь.
У меня от счастья даже сердце заныло.
Отец сказал, что любит меня. Может, я все-таки папина дочка?
После ланча с отцом я взглянула на жизнь куда оптимистичнее и радостнее, а будущее внушало мне больше надежд. Меня даже не смущало то, что пришлось вернуться домой к маме, которая возилась с двойным пометом щенков, — даже это не подорвало мою уверенность в том, что все обязательно наладится, все будет хорошо и меня еще ждет чудо в будущем. Даже несмотря на то, что в настоящем мое увлечение книгами и сайтами по самопомощи приняло размах наркотической зависимости. Я целыми днями поглощала духовную литературу и блуждала по Интернету в поисках кратчайшего пути к просветлению. Особенно мне понравился один сайт, посвященный древней мудрости. Там было описано китайское учение, согласно которому каждый человек отражается в трех зеркалах. Первое зеркало — то, как ты видишь себя, второе — как тебя видят окружающие, а третье отражает истину. Чтобы познать себя, первых двух зеркал мало, нужно заглянуть в третье и узнать правду.
