– Запамятовала, простите. – Я улыбнулась натянуто и шагнула вперёд.
Маттейс сразу подхватил меня под локоть, сжал слегка и направил коротким толчком дальше, весьма отчётливо давая понять, кто здесь хозяин. Не семья, а львиный прайд какой-то. Я и хотела вырваться, но пока не стала. Чтобы понять, как вести себя дальше и какие возможности у меня есть для освобождения, нужно узнать отца и сына ван Бергов получше. А присматриваться удобнее всего из засады. И не глупить, чтобы не усложнить своё положение ещё больше.
Хилберт, кажется, постоял ещё немного позади, а потом пошёл следом, сохраняя дистанцию. Маттейс проводил меня до огромной двустворчатой входной двери, украшенной красивой выпуклой резьбой. Я успела разглядеть её совсем немного: на ней были изображены какие-то сцены охоты или сражений – а затем оказалась в сумрачном и чуть промозглом нутре замка.
В каменном чудовище под названием Волнпик оказалось совсем не уютно. Не сказать, что я слыла особой впечатлительной и склонной к фантазированию, но будто почувствовала недобрую волю замка, только ступив через его порог. Словно он не был рад вообще никакому живому существу, что в нём обитало. Хотелось заскулить, как напрудившему лужу щенку, и спрятаться под креслом. Только воля так же держащего меня под локоть Маттейса ещё удерживала от столь постыдного и эксцентричного побега.
– Можете чувствовать себя здесь как дома, – с лёгкой улыбкой в интонации проговорил старший ван Берг, слегка ко мне склонившись.
Казалось, он хотел, чтобы это услышала только я, да идущий следом Хилберт громко хмыкнул, и даже представилось ясно, как страдальчески закатил глаза. Я взглянула на Маттейса с громадной долей недоверия: шутит или правда считает, что здесь вообще можно ощущать себя на своём месте? Каменные серые стены Волнпика как будто раздавить хотели – какой уж тут дом… Но в глазах йонкера почудилась злая насмешка: зря я даже на миг поверила в то, что он относится к Паулине с большей благосклонностью, чем сынок. Он такой же. Ровно такой же, как и тот – только научился прятать истинные чувства за маской приветливости. Научился быть мудрее и терпимее, но если приглядеться – те же мысли и тот же пренебрежительный взгляд.
– Вряд ли я когда-то смогу себя здесь почувствовать своей. – Я усмехнулась, поняв вдруг, какие отношения связывали владелицу тела с обоими мужчинами дома ван Бергов.
– Это будут исключительно ваши проблемы, – раздался за спиной голос Хилберта.
