Наверное, в моем голосе было больше усталости, чем напора. Но сил на яростный спор уже не осталось.
– Вы сами обо всём ему расскажете, – покачал головой Алдрик. – И, боюсь, ваша жизнь после свадьбы может стать теперь гораздо сложнее. Потому что таким злым я мениэра ван Берга ещё никогда не видел. Но вы встретитесь с ним чуть позже. А сейчас сядете обратно в карету и поедете в Ривервот. Церемония перенесена на завтра.
– Наверное, я не смогу пойти на церемонию в таком платье? Не находите? – Я расправила подол, показывая, в каком он плачевном состоянии.
Страж окинул меня взглядом – наконец-то более внимательным, не подёрнутым пеленой гнева и раздражённой усталости.
– Хотите сказать…
– Хочу сказать, что я больше часа бегала от этих мужиков по лесу! – резким взмахом руки указала в сторону мёртвого кучера. – Посмотрите, ну! И я понятия не имею, кто меня увёз. Понятия не имею, куда подевались те Стражи, что меня сопровождали. Это же были ваши люди. Вы назначали их, разве не так? Спросите Дине! Она должна была что-то видеть! Хватит считать меня козлом отпущения во всём, что творится вокруг вас! Как же вы все меня достали!
Алдрик вскинул брови.
– Козлом отпущения? – переспросил слегка растерянно.
Я махнула рукой: забыла, что здесь таких выражений, конечно, никто не знает, и смысл их для местных непонятен.
– Вы считаете меня виноватой во всём! И тыкаете пальцем в первую очередь в меня. Сколько можно? Послушайте меня хоть раз!
Страж поднял ладонь, пытаясь меня остановить.
– Хорошо. Успокойтесь, – сказал он обречённо. – Дождёмся поимки второго беглеца. Его привезут в Ривервот, а пока прошу вас вернуться в карету. Пока мы доберёмся до города, будет уже совсем поздно. А вам и всем остальным надо ещё отдохнуть.
Ну что ж. Хорошо, что он всё же остудил голову и включил мозг. На негнущихся, словно сухие палки, ногах я вернулась в экипаж. Даже спину ломило от того, как хотелось обернуться на Алдрика, убедиться, что он и правда здесь. Что это не сон, и всё закончилось. А значит, не будет встречи с неизвестностью впереди. Зато будет встреча с Хилбертом, ещё одним упрямцем.
Весь обратный путь я сидела в карете, как бездумная кукла – мысли погасли. Скоро совсем стемнело, а дорога всё никак не заканчивалась. И уже, показалось, глубокой ночью шаткая загородная колея сменилась наконец сначала хорошо укатанным трактом, а затем и вовсе твёрдой мостовой. Тело, вконец измученное беготнёй, долгим сидением и постоянной, пусть и не такой, как обычно, сильной тряской, почти в голос застонало, требуя отдыха. Пусть меня вывалят сейчас на эту брусчатку, а я лягу и усну, не пошевелюсь даже, чтобы принять более удобное положение.
