Эта квартирка для него – единственное убежище.
Мала продолжала упрашивать, и в ее голосе зазвучали истерические нотки:
– Пожалуйста, уходи! Я не хочу, чтобы ты тут жил! Ну поднимайся! Забирай свой чемодан и уходи!
Уортингтон попробовал поставить себя на ее место. Ее можно понять. Но все было бы иначе, если бы она любила его, а он – ее…
Есть любовь – есть и доброта, и желание самопожертвования.
– Если я уйду, – сказал он спокойно, – они меня быстро поймают. Смотри не ошибись. Мы ведь уже об этом говорили. Я не герой… да и никто не герой. В общем, им будет несложно меня расколоть. Много времени это не займет. Так что для нас обоих лучше, если я останусь здесь. Идти мне больше некуда.
Мала посмотрела на него с отчаянием. В ее взгляде сквозило понимание его правоты.
– Тогда уйду я, – решила она. – Попрошусь к подружке.
– Правильно ли это? – усомнился Уортингтон, зажигая дрожащей рукой сигарету. – Подружка захочет узнать, почему ты ушла из дому. Это все равно что прямо сказать, что в твоей квартире кто-то живет.
Мала в изнеможении опустилась на стул.
– Послушай, – сказал Уортингтон успокаивающим тоном, – все можно уладить. Ты будешь в своем клубе до полуночи. А я буду высыпаться, пока ты там. Обещаю, я не буду тебе надоедать.
Она ничего не ответила и только рассматривала свои руки, положив их на колени.
Уортингтон любил ее, но тут он начал терять терпение. Разве нельзя быть чуть-чуть повежливее? И неужели он ей настолько безразличен?
– Я стараюсь рассуждать здраво, – сказал он, сдерживаясь. – Ты можешь взять себя в руки? Ты понимаешь, что если они меня поймают, то нам обоим конец?
Она подняла голову. Губы ее дрожали.
– Зачем ты все это устроил? Я была в безопасности. Ты – трус и эгоист, вот почему ты сюда явился!
Уортингтона передернуло.
– Никто не в безопасности, – сказал он. – Не говори глупости. А что я трус, я и без тебя знаю. Но и ты такая же. Думаешь только о себе. А я думаю о нас обоих.
Она промолчала.
– Давай займемся обедом, – предложил Уортингтон. – Там ведь есть что-то в холодильнике? Я проголодался.
